Виктор Виткович - Сказка среди бела дня

Ощупав сначала себя, потом велосипед, бабы встали.

- Мой велосипед! - взвизгнула Продажная душа. - Значит, Чёрная тут! - И, поставив велосипед на заднее колесо, прислонив его к стенке, бабы ринулись наверх. Митя - за ними. Обе враз - своими двумя головами - бабы подняли люк и, увидев старичка, начали кричать:

- Она нас надула!.. Украла сердце!..

Они влезли в башню. Продажная душа орала:

- Видала воровок! Сама воровка! Но таких!..

Бумажная душа визжала:

- Я ей покажу! Я про неё напишу волшебными чернилами…

Митя слышал это сквозь щель люка. Но люк захлопнулся, и хотя вопли и крики продолжались, мальчик уже не разбирал слов. Он остался один на тёмной лестнице. Мите стало страшно. Ему захотелось домой к маме! Но Митя был храбрый мальчик. К тому же рядом с люком, чуть в стороне, он заметил совсем маленькую чугунную дверь, закрытую снаружи заржавленной задвижкой. А когда настоящие мальчики видят заржавленные задвижки, они непременно их открывают, чтобы узнать, что там.

Обеими руками Митя уцепился за задвижку и, налегая всем телом, открыл. Потом толкнул дверцу. Оказалось: ещё выше вела совсем крутая, похожая на штопор, чугунная винтовая лестница. И откуда-то сверху слышалось мерное и хриплое дыхание какого-то чудовища. Митя собрался бежать, но вспомнил о Лёле и о её сердце и полез наверх. Он увидел перед собой огромные зубчатые колёса; некоторые двигались, а некоторые как будто стояли. Стало ясно: это хрипело не чудовище, а старинные башенные часы! Сквозь их громовое тиканье Митя опять услышал вопли снежных баб.

Мальчик осторожно пошёл по колёсам, стараясь не попадать на зубцы. Потом лёг на самое толстое и самое неподвижное колесо и, обхватив его обеими руками, просунул голову вниз. Он увидел сверху картину, которую маятник то открывал, то закрывал.

Продажная душа и Бумажная душа кричали что-то невообразимое, захлёбываясь в угрозах и жалобах. Наконец Старый год ударил рукой по столу, и всё стихло.

- Чёрная душа, - спросил он, - чего они хотят?

Чёрная душа коварно улыбнулась:

- Они…

Но Бумажная и Продажная души испуганно заорали:

- Не мы, она сказала: «Да здравствует Новый год».

Старичок не расслышал:

- Да здравствует кто?!

Продажная и Бумажная души отступили, пытаясь спрятаться друг за друга, пока не ударились об стенку.

- Видите, с кем имеете дело, - сказала Чёрная душа.

- Вижу, - саркастически сказал Старый год. - Противно на вас всех смотреть…

Он снял с сосуда фарфоровую крышку. И Митя ахнул, увидев сердце Лёли в какой-то жидкости.

Бумажная и Продажная души вытянули головы и тоже заглянули в сосуд, где лежали часики.

Полюбовавшись, старичок опять прикрыл сосуд фарфоровой крышкой и стал рассказывать бабам:

- Эти часики тысячу лет назад сделал Антонио Сегеди. Он делал их всю жизнь! Днём Антонио Сегеди был инквизитором и пытал поэтов, алхимиков и часовых дел мастеров. А по ночам, запершись в башне, Антонио выращивал белые лилии и делал вечные часы на семи философских камнях - вот эти самые! А чтобы не попасть за свои часы на костёр инквизиции, он написал на них: «Артель «Игрушка», 1-й сорт».

Продажная душа мечтательно вздохнула:

- Эх, если бы такие часы продать…

Старый год мрачно взглянул на неё.

- Да-а… Если бы твоя воля, ты бы распродала всё на свете! Даже звёзды в небе. Даже муравьёв по штуке.

- Будьте спокойны, - самодовольно сказала Продажная душа. - Муравьёв я бы дёшево не отдала. У них спирт.

- Замолчи! - сказал Старый год. Он уселся и удовлетворённо вздохнул.

- Да-а, сегодня, 31 декабря, эти часы исчезнут из мира и время остановится. Обсудим, какой будет мир, в котором время стоит. Ваши предложения?

Митя увидел, как Бумажная душа подняла руку;

- Можно мне?

Она встала и, мерно стуча карандашом по столу, начала:

- Предлагаю: а) уничтожить все календари на новый год, б) отпечатать 31 декабря 365 раз, чтобы, когда отрывают листок календаря, всегда было 31-е, в) образовать комиссию по ликвидации слов: «час, сейчас, тотчас, подчас», а также выражений: «который час», «не ровен час», «стоять на часах», «не по дням, а по часам», «час от часу не легче», «калиф на час», «в добрый час», «без году неделя» и тому подобных…

Старый год удовлетворённо кивнул.

- Начинается золотой век! - льстиво сказала Бумажная.

- Какой век! - крикнул Старый год. - Никакого века!