Владимир Рем - Барашкина любовь

На зелёном лугу, под лучами ярко-жёлтого Солнца дремало стадо овец и баранов.

Из всего стада не спали только овцы-мамы и один барашек – Гоша.

Не мог Гоша спать днём, потому что хотел смотреть-смотреть не отрывая глаз на Солнце.

Залезет барашек Гоша под куст с редкими, необъе́денными листьями и из-под листьев смотрит-смотрит – наглядеться не может на горячий апельсин.

Когда Гоша был совсем маленьким кучерявым ягнёнком, папа рассказывал ему о том, что бывают такие фрукты, оранжевые. И зовут эти фрукты апельсинами.

Папа так вкусно рассказывал об этих удивительных фруктах, что Гоша даже запомнил вкус. «Апельсины, сынок, – это такие хитрые фрукты, – говорил папа. – Когда их кусаешь, они сначала горькие-горькие, пока кожуру ешь, а после – сладкие-сладкие! – как цветы медовицы».

Вот Гоша и смотрел каждый день на Солнце-апельсин, и мечтал о том, что когда-нибудь он обязательно дотронется до Солнца-апельсина!

– Э-э-эх, прикоснуться бы к Солнцу, хотя бы разик, щекой! – глядя на Солнце, мечтательно произнёс Гоша.

– А? Не-ет, лучше клеверу сочного поесть, – сквозь дремоту пробурчал товарищ Гоши по стаду, Беша.

– Эх, тебе-бе-бе бы всё есть и есть. А вот ОНО, апельсиновое Солнце, чего такое жуёт, что столько тепла отдаёт?!

– Сколько?

– Столько, что хватает всем!

– Ты что? Не баран? – удивлённо пробекал Беша.

– Баран! – гордо ответил Гоша.

– Ну так и живи как баран, к чему тебе знать о пастбище Солнца?

– Ах, вот ты почему такой худой, – проснулся другой товарищ по стаду, баран Мееша.

Уж кто-кто, а баран Мееша знал толк в еде! И всё стадо знало, что Мееша его знает, и следило за ним.

Если Мееша бежит и оглядывается, то значит надо бежать за ним – только запах вкусной, молодой, сочной травы мог заставить Меешу бегать.

– Кушать НАДО, Гоша, надо! А то такой худой, как кролик. Баранов позоришь! – укорил Гошу Мееша.

– Зачем? Если мне совсем не хочется? – удивился Гоша.

– Солнце потрогать хо́чешь?

– Хочу!

– Тогда ешь! Тебе же силы нужны. А без еды откуда сил набраться? – развёл уши в стороны Мееша.

– Нет, мне такие силы не нужны. Я уже всё придумал, – сказал Гоша и перевернулся на спину, подложил передние ноги под голову, задние ноги – закинул одну на другую; глаза устремил в небо сквозь зелёную листву и засвистел. Засвистел любимый мотив когда-то случайно услышанной песни:

– Бе-е-еда! – проблеял товарищ Беша.

– И какой же способ ты придумал, свистун? – спросил Мееша, пережёвывая яблоко, любезно свалившееся с маленькой, одинокой яблони прямо на его огромную голову.

– О! Это секрет! Я вам не скажу, а то вы всем расскажете. И я буду смехом поднят до небес! А кстати, это идея! – обрадовался Гоша неожиданной идее.

– Не-е-ет, не скажем, – заверил Беша.

– Не-е-ет, не скажем. Век яблок не есть Беше! – заверил Мееша.

– Ладно, расскажу вам. Можете всем рассказать. Я не боюсь смеха.

– Ну давай, рассказывай, что придумал? – замемекали Мееша и Беша.

– А способ простой: чем я меньше ем, тем легче становлюсь.

– Становишься, и что? – не понял Беша.

– А то, что стану лёгким, как пушинка. Поднимусь на пригорок, и ветер-друг меня подхватит и унесёт туда, в синее-синее небо, к моему апельсиновому Солнцу!

– Ха-ха-ха! Как же ты сможешь на пригорок забраться, если высохнешь, как сухофрукты? – рассмеялся Беша.

– Не-е-ет, ты не правильно рассчитал. Худого и плоского ни один ветер не поднимет, а уж тем более не унесёт! Ты видел, чтобы камни ветер поднимал? – спросил Мееша.

– Нет.

– А как ветер уносит одуванчик, видел? – продолжал Мееша.

– Ага, – кивнул Гоша.

– Вот!

– Что «вот»? – не понял Гоша.

– А то, что одуванчик много-много ест и смотрит на Солнце. Смотрит и воображает себя Солнцем: жёлтым, круглым, рассылающим лучики во все стороны света! Стоит, смотрит, воображает и ест! Ест! Ест без остановки на обед. И вот наступает момент, когда желание одуванчика исполняется: он раздувается от важности шаром! И первый же бродяга-ветер отрывает его от земли.

– Грустно, – вздохнул Гоша.

– Почему? – спросил Мееша. – Ведь он осуществил свою мечту! Он улетел в небо к Солнцу!