Гудрун Паузеванг - Большая книга о разбойнике Грабше

— А что толку? — мрачно возразил он. — Она меня все равно узнает. Моя рожа висит на каждом углу с подписью «Их разыскивает полиция».

— Да что ты, — отмахнулась она, — я тоже тебя не узнала. А моя тетя к тому же плохо видит.

— Но если меня увидит полиция, — вздохнул он, — непременно начнется погоня.

— Тогда иди полем, — посоветовала она. — Мы живем на самом краешке Чихендорфа. Если пойдешь пригнувшись, никто тебя не заметит. На поле еще не убрали пшеницу.

— А где ваш дом?

— С краю — тот самый, откуда ты вчера утром утащил кроликов. Грабш совсем растерялся.

— Да-да, — засмеялась она, — вчера, когда я вернулась, тетя сразу пожаловалась: «Представь себе, Олли, плакали наши кролики!»

— Я бы тебе их зажарил, но пришлось бросить мешок — из-за тебя, между прочим, — оправдывался Грабш, почесывая живот.

— Еще зажаришь! — сказала Олли, подтянулась на его бороде и крепко поцеловала разбойника.

— Побаиваюсь я, что будет завтра, — вздохнул он. — И что мне говорить твоей тете? Как себя называть?

— Придумай какое-нибудь милое имя. Тетя все равно его скоро забудет. А в остальном положись на меня. Все будет хорошо: сначала мы все вместе выпьем кофе. Потом ты скажешь тете, что хочешь на мне жениться. Потом мы поженимся и переедем в лес. И тогда мне не надо будет больше раскрашивать копилки!

— А мне не надо будет ужинать в одиночку, когда я стащу и зажарю еще одного кролика!

— И мы отлично заживем тут сами по себе! — и она спрыгнула с его бороды и побежала домой, помахав на прощание.

— Осторожно — там болото! — крикнул он.

И она в последний момент отскочила в сторону.

— У большого дуба — налево, — подсказал он. — Может, проводить тебя? Это опасное болото. Ты еще не выучила потайную тропинку.

— Оставайся дома, — ответила она. — Я такая легкая, что быстро не утону. Хочу сама разведать дорогу. Пока, бородатик!

Олли скрылась за деревьями, а он плюхнулся без сил на надувной матрас, который тут же с треском лопнул. Грабш не вставал и думал про Олли. От того, что он пережил за целый день, у него голова шла кругом. Когда стало смеркаться, в пещеру одна за другой вернулись летучие мыши, которых днем распугала Олли. Он спокойно смотрел на них.

— Оставайтесь, — сказал он. — Олли к нам пока не переехала. Но учтите: она любит чистоту. Пройдет время, и все наладится. Она назвала меня «бородатик»!

На следующий день после обеда Грабш крался к дому тети Хильды. Все тело у него болело после сна на лопнувшем матрасе, и он ругался по дороге на чем свет стоит. Пшеница на поле тоже оказалась недостаточно высока и не прикрывала его красную рубаху. Так что пришлось ползти на четвереньках. Маскировочным штанам это было нипочем, но руки ужасно перепачкались. Он вспугнул косулю, сам перепугался от неожиданности и рассердился: с детства он ничего и никого не боялся! Посреди поля его выследила собака, подняла лай и не отставала от Грабша, пока он злобно не зашипел по-кошачьи. На самом краю поля он вляпался левой рукой в коровью лепешку. Руку он вытер о штаны. Сердце бешено стучало. Он чувствовал себя неловко, как жук, упавший на спину. В двадцать минут четвертого он постучал в дверь домика на окраине Чихендорфа. Он стучал очень робко. Но дверь все равно затряслась. На порог вышла Олли. Она сияла от радости. На ней было желтое воскресное платье с кружевами и оборками. — Батюшки мои, борода в цветочек! — шепнула она, вынула несколько репейников у него из бороды и василек из уха и потянула его за левую руку:

— Заходи скорей — кофе уже сварился!

В доме она попыталась выпустить его руку, но удивительное дело — ладони как будто срослись. Коровья лепешка держала крепко.

Она сразу потащила его в ванную мыть руки. Но он не пролез между дверью и раковиной в крошечной ванной. Ничего страшного — он прямо из прихожей дотянулся до крана. Олли щеткой отскребла ему руки, а заодно успела и ногти постричь.

В коридоре Грабшу пришлось пригнуться, чтобы не задевать головой потолок.

В ширину он тоже еле умещался в тесной прихожей. Стоило ему расправить плечи, как он сшиб чучело филина с ветки на стене. Филин свалился в корзину для зонтов. Грабш наклонился, чтобы вернуть филина на место, но врезался лбом в зеркало, и оно со звоном разбилось. Разбойник испуганно выпрямился. И смёл головой четыре дамские шляпки с верхней полки. Больше он вообще не решался пошевелиться. Олли взяла его за руку, и он на ватных ногах вошел за ней в гостиную.