Владислав Крапивин: Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями)

— Нет. Она стеклянное блюдо грохнула. Бабушкино. Из хрусталя. Ну вот…

— Понятно, — сказал Владик и обрадованно подумал, что Ника, несмотря на вредность, человек деловой, и надежный. Потом спросил: — А скоро ее отпустят?

— Кто знает, — серьезно сказал Костик. — За само блюдо ей не очень попало, только от бабушки веником по шее. Потому что, если разбито, все равно не вернешь. Только Ника еще скандал устроила. Бабушка все осколки в мусорный бак выбросила, а бак машина увезла. Ника пришла из школы и давай кричать: «Что вы наделали! С ума сошли, что ли?!» Вот за это ее… Мы ей скоро передачу понесем. От тебя что передать?

— Горячий привет, — печально сказал Владик. А что еще было говорить? Последняя надежда лопнула.

Владик брел к дому и думал: что еще можно сделать? Накопить денег и купить хрустальную вазу в магазине? Сколько времени пройдет, пока накопишь! Продать фотоаппарат? Но кто его купит у мальчишки? И к тому же без объектива… Рассказать все маме и папе? Но мама в сказки не верит, а папа на репетициях. Да и все равно денег дома совсем мало, а зарплата у родителей не скоро…

Владик шел повесив голову и наткнулся на прохожего. Не глядя сказал «простите» и хотел обойти. Но тот взял его за плечо. Оказалось — дядя Миша.

— Опять встретились, — задумчиво сказал дядя Миша. — Почему ты такой угрюмый, Владик Арешкин?

Владик шевельнул плечом и промолчал. Зашагал дальше. Дядя Миша пошел рядом.

— Ты все еще сердишься, что тебя не пустили в клуб? Я тут ни при чем, это распорядился главный начальник… Да, в конце концов, ты же сам виноват.

— Я про клуб и не думаю, — отозвался Владик.

— А! Не думаешь, — слегка обиделся дядя Миша. — И совесть тебя не мучает. Она у тебя чистая, прозрачная, хрустальная…

Владик сердито сказал:

— Если бы она была хрустальная, я бы ее вынул и отдал на переплавку.

— Даже так?

— Потому что выхода нет, — сумрачно ответил Владик.

— А что опять случилось?

— Это не опять. Это все та же история про Гошу, — вздохнул Владик.

— Ну-ка объясни.

Владик нехотя объяснил про бутылку. Он ни на что не надеялся, просто неловко было отмалчиваться.

— Ну-ка пойдем, — сказал дядя Миша.

— Куда?

— Ко мне.

Дядя Миша жил недалеко, почти напротив библиотеки с Гошиной башенкой. Владик оказался в комнате, где на полках стояли модели яхт и разноцветные кубки, а на стенах, на ярких сигнальных флагах, блестели спортивные медали.

Дядя Миша вынул из шкафа граненый сверкающий' кубок, от которого сразу разлетелись радужные зайчики. На кубке была крышка с прозрачным корабликом.

— Я выиграл его в гонках одиночек по Южному заливу, — сказал дядя Миша. — Штормовое было дело… Хрусталь чистейший. Возьми.

Владик, еще не веря в такое чудо, принял в ладони холодный кубок. Он был очень тяжелый. Владик поднял на дядю Мишу глаза.

— Ну-ну… — проворчал дядя Миша. — Отказываться не смей, это не для тебя, а для Гоши. Моряки должны помогать друг другу. И благодарить много не надо. Хватит, если один раз скажешь «спасибо».

— Спасибо, — прошептал Владик. — Знаете что… Вы крышку с корабликом оставьте себе. Все-таки память…

Бутылка была готова вечером в пятницу. Пузатая, с широким горлышком, очень прозрачная, из тонкого звенящего стекла. Когда мастер хмуро вручил ее Владику, она была еще теплая.

— Имей в виду: разбивать надо в полдень, — предупредил стекольный мастер. — Если опоздаешь хотя бы на минуту, никакого толку не будет, а будут неприятности.

— А если на полминуты? — осторожно спросил Владик.

— Можно. Только не больше… И еще имейте в виду: я тут совершенно ни при чем. О том, где взяли бутылку, никому ни слова! У меня и так два выговора за внеплановое волшебство.

— Честное железное-якорное слово! — поклялся Владик. — Никому!.. Большущее вам спасибо.

— Не смей говорить мне «спасибо»! Узнает начальство — меня лишат премии!.. И не забудь, что послезавтра последний срок. Двадцать первое сентября, день осеннего равноденствия.

— Мы успеем! Спа… До свидания.

Дома Владика ждала Ника: ее наконец выпустили из заточения.

— Привет, узница, — сказал Владик и гордо поставил перед ней бутылку. Ника вздохнула:

— Зря я только блюдо грохнула. Такое было красивое…

— Все равно ты молодец, — утешил Владик.

Ника не оценила этой похвалы. Она сварливо заметила: — Теперь-то я «молодец». А пока меня дома держали три дня, даже носу не казал.

— Откуда я знал, где ты там сидишь? Может, в темном чулане. Твоя бабушка даже Костика с передачей прогнала. Мне бы тоже влетело…