Август Стриндберг - Золотые шлемы Оллеберга

— Нет, — сказал Свенск, — этого слишком мало. Начни сызнова!

— Ну ладно! В год 1359 объединился шведский народ, ибо тогда собрался сословный риксдаг из четырех сословий, который и существовал с перерывами до 1866 года.

— Ведь ты солдат, — перебил его Свенск, — расскажи немного о войнах.

— Было всего две войны, о которых стоит говорить [7], и каждая из них закончилась миром: одна в Брёмсебру в 1645-м, когда мы получили Хэрьедален, Йемтланд и Готланд, и в Роскилле в 1658 году, когда мы получили

Сконе, Халланд, Блекинге и Бухуслен. Вот и все войны в шведской истории, остальные — всего лишь драки.

— А что знаешь о конституциях?

— Так, у нас был абсолютизм с 1680 года до 1718 года; потом наступил период свободы до 1789 года, и тогда снова пришёл абсолютизм. Потом Адлерспарре [8]сделал революцию в 1809 году и велел Хансу йерте написать конституцию [9], которая действует и поныне. Ну, хватит с тебя. Выкурил ты свою трубку?

— Выкурил! — сказал великан. — Теперь ты увидишь Золотые шлемы!

Старик с трудом поднялся и пошёл в глубь горы, солдат за ним.

— Иди тихо! — велел великан и указал на рыцаря в золотом шлеме, спавшего сидя возле каменной двери. Тут Каск споткнулся и ударил железной подковкой сапога о камень так сильно, что высек огонь. Золотой шлем сразу же проснулся и закричал, словно спал в карауле:

— Настало время?

— Нет ещё! — отвечал великан.

Рыцарь в золотом шлеме тут же сел и мгновенно заснул.

Великан отворил каменную дверь, и солдат увидел огромный зал. Через весь зал тянулся стол, которому, казалось, не было конца. В полумраке светились ряды золотых шлемов, рыцари сидели в креслах с коронами на спинках. Во главе стола сидел человек на голову выше остальных; у него была борода по пояс, как у Моисея или Исайи; в руке он держал дубинку.

Казалось, все они спали, но не тем сном, который за ночь восстанавливает силы, и не тем сном, что мы называем вечным.

— Гляди же, — воскликнул великан, — сейчас ты услышишь торжественную панихиду!

Он нажал на большой гранат в каменной стене, и в зале зажглись тысячи огней. Золотые шлемы разом проснулись.

— Кто здесь? — спросил человек с бородой пророка.

— Свенск! — отвечал великан.

— Хорошее имя! — молвил Густав Эрикссон Васа [10], ибо это был он. — Сколько лет прошло, какой нынче год?

— Тысяча девятьсот третий после Рождества Христова.

— Идёт время. Продвинулись ли вы сами вперёд? Живы ли ещё страна, народ?

— Живы! Со времён Густава I выросла страна, прибавились к ней Иемтланд, Хэрьедален и Готланд.

— А кто завоевал их?

— Было это во времена королевы Кристины, её регент взял их.

— А что было после?

— После взяли мы Сконе, Блекинге и Бухуслен.

— Славно! А кто взял?

— Карл X Густав [11].

— Ну а после?

— После не росла страна!

— И это все?

Послышался стук дубинки по столу.

— Эрик Святой просит слова! — сказал Густав Васа.

— Звать меня Эрик Йедвардсон, и святым я вовсе не был. Скажи, Свенск, что сталось с моей Финляндией?

— Финляндия отошла назад к России по просьбе Аньяльского союза, по Фредриксхамнскому миру в 1809 году, когда финны поклонились царю [12].

Слова потребовал Густав II Адольф [13].

— А что сталось с балтийскими странами? — спросил он.

— Отошли к своим владельцам.

— А император, правит ли он нынче?

— Нынче есть два императора, один в Берлине и один в Вене [14].

— Два Габсбурга?

— Один — Габсбург, другой — Гогенцоллерн. И это называется единением Германии, как сказал Бисмарк [15]!

— Уму непостижимо! А католики в северной Германии обратились в новую веру?

— Нет! В северогерманском рейхстаге католиков теперь большинство, и берлинский император оказывает влияние на кардинальскую коллегию при выборе папы.

— Стало быть, папа ещё существует?

— Ясное дело, существует, хотя один из них только что умер.

— А что хочет бранденбуржец [16]от Рима?

— Того никто не ведает. Иные говорят, будто он хочет стать римско-германским императором евангелической конфессии.

— Стало быть, синкретистским императором [17], о чем мечтал Иоанн Саксонский [18]. Хватит с меня, больше не желаю слушать. Пути господни неисповедимы, а мы смертные, да, что есть мы? Прах и тлен!

— Карл XII [19]желает говорить.

— Можешь ли ты, Свенск, сказать мне, что сталссь с Польшей?

— Польши нет более. Её поделили!

— Поделили? А что Россия?

— Россия только что отпраздновала основание Петербурга, и стокгольмский бургомистр шёл в процессии.