Уильям Хорвуд - Сказки под ивами

С этими словами сотрудник почты исчез, и друзьям ничего не оставалось делать, как отправиться под визг и хрюканье на поиски нужной клетки, где их дожидался столь нежданный Живой Груз. Следовало признать, что нумерация клеток оказалась безукоризненной. Вот и нужный номер: Аи Б— перуанские козлы, на всеобщее обозрение (и, увы, ко всеобщему обонянию), В— груда соломы и сена, из которой торчат два чешуйчатых хвоста.

С опаской друзья приближались к клетке Г. Ближайшее к ней окно находилось в районе перуанских козлов, так что в этом углу помещения царил полумрак. Сначала ничего не было видно, но, чуть привыкнув к сумеречному освещению, они заметили в самом дальнем конце клетки какое-то живое существо — неясную тень, вдруг уставившуюся на них двумя немигающими, горящими бусинками глаз.

Это создание было облачено (или, скорее, обмотано, но уж никак не «одето») в несколько ярдов ткани, некогда, по всей видимости очень давно, имевшей белый цвет. На голову неизвестного существа была нахлобучена весьма странная шапка: легче всего ее было принять за свалявшуюся груду старого тряпья.

— Ну и что же это такое? — Племянник лишь озвучил мучивший всех троих вопрос.

— Это… — не очень уверенно отозвался Крот, — скорее всего это могло бы быть…

Зато Рэту не понадобилось и секунды, чтобы понять, какое животное находится перед ними. Теперь его куда больше занимало, кто и с какой целью прислал это ему. Рэту было изрядно не по себе.

— Это крыса, — с натужным спокойствием произнес он.

— Молодая крыса, — уточнил Крот.

— Самая странно одетая крыса из тех, кого мне доводилось видеть, — добавил Племянник. — Этот зверек выглядит так… словно он…

— Словно он жил где-нибудь в Египте и привык прятаться от палящего солнца, — сформулировал общую мысль Крот.

Рэт, зверь практичный и деловой, не тратя зря времени, открыл дверь клетки.

Ее обитатель не шелохнулся и лишь продолжал пристально разглядывать незнакомых гостей. Затем, действуя явно машинально, по выработавшейся за долгое время привычке, он поднял правую переднюю лапу, к запястью которой двойной толстой бечевкой была привязана Сопроводительная карточка Королевской почты с крупным штампом: «Оплачено», несколькими красными сургучными печатями и штампиками поменьше, вся исписанная черными чернилами.

Надпись на карточке в графе «Куда, кому» гласила:

«Водяной Крысе Рэту, Дом Рэта, Берега Реки, Река; рядом с Городом, окрестности Столицы».

— И что? — буркнул Рэт. — Толк-то нам с этого какой? Где я живу, мне и так известно.

Впрочем, ниже графы с адресом он обнаружил сделанную мелким почерком приписку:

«Река протекает к юго-юго-западу от Города, три дня пешком (в хорошем темпе), день на лодке».

Перечитав эти слова, Рэт пожал плечами:

— Ладно, с этим тоже все ясно. Писал моряк. Но кто?

Он в растерянности обернулся к Кроту, но тут незнакомец снова поднял лапу и ткнул пальцем в небольшой рулончик пергаментной бумаги (незаменимой для письма там, где есть риск, что послание намокнет), привязанный к запястью вместе с Сопроводительной карточкой. Сняв и развернув рулон, Рэт отошел к свету и прочитал вслух письмо — самое странное и трогательное из тех, что он получал за всю жизнь:

«Дорогой Рэт Водяная Крыса!

Несмотря на то что прошло уже столько лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, я все же, набравшись дерзости, смею надеяться, что ты не забыл меня, не забыл то прекрасное время, что мы провели в твоих краях, когда ты, как истинно морская душа, устроил мне такой пир и отдых, которых у меня не было ни до, ни после этого. Да, я тот самый…»

— Да, Крот, мои подозрения подтвердились, — вздохнул Рэт. — Это от Морской Крысы — Морехода. Помнишь его? Сколько же лет прошло!

Еще бы Кроту не помнить! Он слишком хорошо помнил всю ту историю, бессчетное число раз пересказанную им Племяннику с назидательной целью: научить юношу не отзываться слишком уж порывисто на стремление побывать в дальних краях, стремление, которое по осени начинает бередить души немалого числа самых разных зверей. Сколько раз было рассказано о том, как появился на берегах Реки незнакомец, околдовавший Рэта волшебными сказками о дальних краях; о том, как только своевременное появление Крота уберегло Рэта Водяную Крысу от того, чтобы бросить все и, покинув Ивовые Рощи, махнуть куда глаза глядят — чтобы окончить свои дни в безымянной могиле на дне какой-нибудь чужеземной гавани, у какого-нибудь неизвестного причала (по мнению Крота, подобные авантюры с дальними странствиями имели тенденцию заканчиваться именно таким печальным образом).