Тамара Черемнова: Сказка для трусишки

— Ты кому так хорошо шушукаешь?

— Хочешь, и тебе пошушукаю? — отозвался ночной ветерок за дверью.

— Ой, ну конечно же! — восхищённо пискнула мышка-трусишка.

И ветерок тут же радостно влетел к ней в норку. А, увидев у неё на столе чай с пирогом, и вовсе обрадовался. Сели они за стол, да так до самой полуночи и прошушукали. А когда прощались, ветерок сказал:

— Ну-ка, подожди, — и исчез за дверью. А когда вернулся, то принёс ворох свежих сумерек. — Суй скорей свой нос сюда и послушай, как они шуршат, — шепнул он ей.

Мышка-трусишка сунула нос в сумерки, да как заворошит их! А сумерки прохладные, щекочут тёплый трусишкин нос. А она знай себе шуршит ими.

— Ну, мне пора, — вздохнул ветерок. — А то соберутся очень густые сумерки во дворе, кто их тогда разгонит?

И ветерок улетел. А мышка-трусишка ещё долго наслаждалась игрой с сумерками. Поймает в норке густой клочок сумерек и давай его ворошить. Понравилось ей, как шуршат сумерки, и она, счастливая, вернулась к столу, чтобы допить свою чашечку чая. Но тут за окном вдруг сильно потемнело.

— Это же ночь! — похолодела от страха мышка-трусишка.

Как это она могла забыть про страшную ночь! Ей даже показалось, что в окно глянули два жутких зелёных глаза. И мышка-трусишка в испуге забилась под стол. И напрасно, потому что за окном ничего страшного не произошло. Просто сонное облако нечаянно закрыло луну. Может быть, мышка-трусишка больше и не осмелилась бы выглянуть, если бы под стол не заглянул тонкий лунный луч. Да к тому же кто-то опять тронул на столе чайничек с именинным чаем.

— Кто это может быть? — подумала мышка-трусишка и осторожно выглянула.

А это, оказывается, к ней в окно вкатилась румяная луна. Сидит луна за столом и тихонечко попивает чаёк. Вышла тогда мышка-трусишка из своего укрытия и тоже села за стол.

— А я и не знала, что здесь живет мышка-малышка, — удивилась луна. — Извини, что я у тебя чаю попила. Вкусный у тебя чай, душистый.

— Он у меня именинный, — застенчиво пролепетала мышка-трусишка.

— Так значит, у тебя именины? А где же твои гости? — спросила луна, оглядев праздничный стол, где стояло ещё много нетронутых чашек. — И почему ты справляешь именины под столом?

— Я ночь боюсь, — робко призналась мышка-трусишка.

— Ночь? Почему же ты её боишься? — опять удивилась луна.

И мышка-трусишка поведала луне, как она, однажды решилась приоткрыть дверь, чтобы рассмотреть ночь повнимательнее. Выглянула и увидела, как мимо её норки проплывает ночь, закутанная в густой ворох сумерек, а из вороха торчат новострённые уши, и эти уши как у кошки.

— Но у ночи нет никаких ушей! — возмутилась луна.

— И даже кошачьих? — недоверчиво переспросила мышка-трусишка.

— Совсем никаких, — заверила трусишку луна.

— Кто же тогда мне показал те странные уши? — растерянно спросила мышка-трусишка.

— Да это старенький страх, он любит пугать глупых трусишек, — улыбнулась луна. — Уж он-то хорошо знает, чего больше всего на свете боятся глупые трусишки. А вот ночь, которую ты так боишься, стоит сейчас за твоим окном, посмотри. — И луна поманила мышку-трусишку к окну.

Глянула мышка-трусишка за окно, а там такие же тёмные сумерки, как и у неё в норке.

— Где же ночь? — спросила мышка-трусишка, видя, что за окном никого, кроме сумерек, нет.

— А ты подойди поближе, и ночь на тебя сама посмотрит, — шепнула луна и выкатилась из норки, чтобы при её свете мышка-трусишка могла получше рассмотреть ночь.

Мышка-трусишка подошла к окну и ещё раз глянула, но никто из сумерек не вышел, чтобы посмотреть на неё. Только с тёмного неба спокойно смотрела на трусишку маленькая звёздочка, да ветерок кого-то нежно уговаривал идти спать. И ещё мышка-трусишка почуяла, как в окно проникают свежие ночные сумерки и как они проплывают мимо её теплого носа, и от круглой доброй луны на дворе светло и ничуточки не страшно.

— Где же ночь? Может, она обиделась и не хочет смотреть на меня? — забеспокоилась мышка-трусишка.

— Всё, что ты сейчас видишь за окном, это и есть ночь, — подсказала луна трусишке.

— Значит, ты тоже ночь? — спросила мышка-трусишка.

— Да, я тоже ночь, — сказала луна.

Тут, кажется, мышка-трусишка догадалась, что её гостьей сегодня стала сама ночь. И звёздочка — это ночь. И ночной ветерок с его охапкой сумерек. И луна с её чудесным лунным светом. И уж, конечно, мышка-трусишка убедилась, что у ночи нет никаких кошачьих ушей. Она ещё раз глянула на заоконную ночь и погрустнела.