Array Array - Болезные сказки

Старенький, уже на пенсии, доктор айболитовских лет, явился с ножницами и ловко разрезал приезжему голенища. Кавказский пленник возмутился и показал знаками, что сапоги были шиты на заказ и обошлись ему очень дорого. Козу он придерживал за усталые рожки, словно улитку. Тогда сам главный врач предложил джигиту просторные, личные бахилы показательно-голубого цвета; коза и джигит обулись заново, и дело было доведено до успешного конца.

При калитке в это время плакала и убивалась старушка, ибо то был ее серенький козлик, а не коза, тогда как насильник служил знамени с изображением волка и прибыл с диверсией.

Гордый кавказец заплатил за пятирублевые бахилы сотню фальшивых долларов, и это стало знаком временного примирения народов и животного мира.

(1) - Это у меня уже было, не здесь и по другому случаю.

Арнольд Шварценеггер и Шерон, что ли, Стоун, вылетели на самую поверхность Марса. К спасительному, прозрачному куполу прильнули, расплющились изнутри любопытные лица.

Оба катились по насыпи, оба задыхались, у обоих выпучивались и вот уже начисто вылезали глаза. Но тут подоспело спасение, так что обоих вернули целыми и невредимыми, разве что чуть влюбленными.

- Я вспомнил! - кричал Шварценеггер. - Я уже был на Марсе!... Аэлита! - метнулся он к спутнице.

- Лось! - воскликнула Стоун, любуюсь поседевшими под марсианским солнцем волосами Лося. Они белели снежной белизной. В них напрашивались пальцы.

- Нет, - призадумался тот. - Лось - губернатор русского Петербурга. До меня доходили слухи, что он Сохатый. Я... я губернатор штата Калифорния?

Подбежал дохтур будущего и вколол Шварценеггеру в шею новейший препарат.

- Вы болели, - радостно выдохнул дохтур. - Но вы поправитесь! У нас на Марсе - замечательные врачи!

- Мой папа, - помрачнел Шварценеггер, - мой папа - фашист! Коммунистише Швайне!

Глаз, пострадавший во время падения на марсианский грунт, вылетел окончательно. Внутри горела красная лампочка.

- Я вспоминл Всё, - бесстрастно сказал Шварценеггер. - Я киборг из светлого коммунистического будущего. Бойцы сопротивления послали меня уничтожить основоположника советского коммунизма. Они недовольны сложившимся строем. Они говорили, что вождь скрывается под хрустальным куполом...

Терминатор вскинул руки, превратившиеся в противотанковые орудия.

- Я вернулся, Ленин, - сказал он (присутствующие ничего не слышали о Железном Феликсе).

- Здесь нет вождя! - закричали все хором. - Вождь - на голубой планете!

- Нет, он здесь, где купол! Wrong!

Тут он приметил какого-то мелкого клерка и вправду с ленинским прищуром, да еще и с картавой бородкой клинышком, после чего пришел в нехарактерное для киборга исступление.

Под грохотом выстрелов продолжительными очередями Купол рухнул и похоронил тех кто был живее всех мертвых.

Вопрос о какой-либо жизни на Марсе надолго сошел с повестки дня.

По поводу Хищника и Чужого, появившихся сразу же, словно из-под марса, Терминатор не получил никаких инструкций. Пославшие его земляне из Рая Ивана Ефремова считали, что страшнее кошки зверя нет.

А Терминатор вспомнил самое последнее - боевую считалку, которую ему разрешалось читать по причине победы, потому что он раньше был культуртрегером, что равноценно культуристу. И он без выражения проскрежетал:

Он ткнул пальцем в Хищника: тебе водить! Тот поклонился, и Терминатора не стало через секунду.

Рассказ абсолютно детский, для малышей ясельного возраста.

Один мужчина, уже немолодой и недавно женившийся в третий раз привычным гражданским браком, вдруг поднялся в полшестого, чтобы идти на завод, и упал.

Жена проснулась, смеется, а он лежит.

Попробовал встать - снова падает. Да-с.

И ни один ни в зуб ногой, что происходит.

- Мишенька, - забеспокоилась жена, - как же ты на работу пойдешь?

- Да уж теперь, - говорит Мишенька, - уже, наверно, никак не пойду. Вышел весь Мишенька, ноги не держат.

- Так надо же доктора вызвать, - испугалась третичная супруга, наблюдая за мишенькиными попытками: неудачными - встать, и успешными - ебнуться.

- А, зови, - Мише уже безразличны всякие доктора, он уж приготовился к ангелам, ибо был темен и сдуру на них рассчитывал.

Доктор приезжает, времени уже почти заводской гудок. Говорит:

- Ну-ка, сударь, встаньте!