Михаил Каришнев-Лубоцкий: Чудесное наследство. Книга 4

«И тут мой дядюшка решил съэкономить! – подумал я, бросая насмешливый взгляд на прижимистого родственничка. – Жалко ему чернил, что ли?»

Словно читая мои мысли, Кракофакс проговорил:

– В телеграммах можно пропускать предлоги. Я так и поступлю!

И он набросал мелким аккуратным почерком первую фразу своего послания: «ПРИЕЗЖАЙТЕ СРОЧНО ПИКНИК» . Посмотрел внимательно на потолок и начертал вторую фразу: «ПОЖАЛЕЙТЕ СВОИХ МАЛЮТОК» .

Заглянув через дядюшкино плечо и прочитав этот короткий текст, я отважился дать совет:

– Ты забыл поставить запятую!

Но дядюшка отмахнулся от меня как от назойливой мухи:

– Ничего, поймут и так. К чему лишняя трата денег, Тупсифокс!

И он, снова взглянув на потолок, вывел на бумаге еще одно короткое предложение: «ПРИВЕЗИТЕ ПОБОЛЬШЕ ПРОДУКТОВ» . Размашисто начертал свое имя и положил авторучку на скатерть. После чего взял металлическую ложку и потянулся за тарелкой с кашей.

Убирая письменные принадлежности со стола, я задумчиво произнес:

– По-моему, дядюшка, малышам нужно дать имена. А то напроказничает вдруг кто-нибудь из них, а мы даже не будем знать кто виновник!

– В данный момент напроказничал серый, длиннохвостый нахал, – ответил Кракофакс и, взявшись брезгливо двумя пальцами за торчащий из каши кончик мышиного хвостика, вытащил на свет божий прожорливого малыша. – И скажу тебе честно, Тупсифокс, меня совсем не волнует сейчас его имя. Меня волнует другое: смогу ли я съесть свою кашу после того как в ней порылось это сокровище или нет?

Произнеся длинную тираду, старый пуппетролль опустил мышонка в коробку из-под обуви и склонился над тарелкой. Но он почему-то уже не спешил набрасываться на еду, хотя еще минуту назад был голоден как волк. Он сидел, смотрел на взрыхленную горку каши и что-то беззвучно бормотал себе под нос. «Наверное, читает молитву!» – подумал я с невольным благоговением. И очень удивился, когда дядюшка вместо привычного «Аминь!» вдруг громко произнес: – «Ах, чтоб тебя!»

«Помолившись» таким странным образом, Кракофакс бросил ложку, схватил тарелку с кашей и сунул ее в коробку к мышатам.

– Ешьте, изверги! Все-равно аппетит пропал! – простонал он, захлопывая крышку.

Желая шуткой разрядить накаленную обстановку, я сказал:

– А этот длиннохвостик – везунчик! Добился своего, получил кашу!

– А заодно и кличку, – буркнул дядюшка. – Назовем его «Везунчиком»!

– Правильно, отличное имя! Папаше Пикнику понравится, когда он его услышит.

Став «крестным отцом» серого мышонка, старый пуппетролль вошел, что называется, во вкус и начал придумывать имена и для двух других мышат. Но дальше «Разбойника», «Шельмеца», «Капризули» и «Плаксы» его фантазия, увы, не продвинулась. Пришлось придти ему на помощь и тоже записаться в «крестные».

– Беленькую мышку можно назвать «Лакомкой», – предложил я свой вариант. – Как я заметил, она очень любит лакомиться разными сладостями!

– Можно подумать, что остальные ей в этом уступают, – ехидно хмыкнул в ответ дядюшка.

– Пожалуй, ты прав…

Я немного скис, но вскоре новая идея влетела мне в голову, и я вновь оживился.

– Да, дядюшка, ты прав! Поэтому второго серого мышонка мы назовем «Сахарком»!

– Пожалуйста, – снова хмыкнул ехидный пуппетролль. – Хотя он, конечно, далеко не сахар…

Я пропустил ироничное дядюшкино замечание мимо ушей и весело проговорил:

– А по сему торжественному случаю неплохо бы устроить небольшой праздник! В честь трех именинников!

Как ни странно, Кракофакс с моим предложением согласился.

– Все-равно придется вечером их снова кормить, – сказал он с легкой грустинкой в голосе. – Так хоть будет какой-то для этого повод!

Дядюшка сдержал свое слово и вечером накрыл два праздничных стола: один для себя и меня, а другой для мышат – на тумбочке, неподалеку от нас.

– А ты, Кнедлик, обойдешься и так, – сказал Кракофакс, обращаясь к невидимке-псу. – Предоставляю тебе полную свободу выбора: можешь сидеть под столом, а можешь лечь рядышком с нашими стульями.

– Главное, почаще напоминай о своем присутствии, – посоветовал я четвероногому другу. – И тогда тебе тоже перепадет немало угощений!

– Спорный вопрос, но не будем его сейчас обсуждать, – буркнул недовольно дядюшка. И, потирая ладошки, вдруг весело скомандовал: – Прошу приступать к пиршеству! А то еда может остынуть!

Мы – а дядюшка так самый первый! – кинулись выполнять этот приказ. Минут десять или пятнадцать в нашем жилище слышались только позвякивание ножей и вилок, тихое сопение двух пуппетроллей, довольное урчание собаки и сердитое попискивание мышат. Но наконец эти звуки стали потихоньку угасать и вскоре наступила умиротворенная тишина.