Софья Прокофьева - Белоснежка в подводном царстве

— Слушай, королева Морганда, — проговорил Морской царь, поднимаясь из глубины. — Слушай и запомни! Ты должна сказать:

А если ты шепнешь: «Плачьте, мои глазки», польются из глаз прозрачные слезы — морская вода.

Опустился на дно Морской царь. С ним его прекрасные дочери. Только плеснули в волнах голубые косы, перевитые жемчугом.

А королева Морганда поспешила назад в свой замок.

— Нельзя терять ни минуты, — прошептала она, поднимаясь по мраморной лестнице. — Мои верные слуги, летучие мыши, разузнали, что принц Теодор отправился навестить своего больного отца. Но завтра — Рождество. И уж наверно принц Теодор поспешит вернуться к своей любимой Белоснежке. Надо торопиться…

Белоснежка стояла у высокого окна. Она не сводила глаз с заснеженной дороги. Зима украсила деревья блестящими ледяными цепями и ожерельями.

«Дорога через лес Грюневельт зимой трудна и опасна, — с тревогой подумала Белоснежка. — Конь так и вязнет в снегу. Но я знаю, мой любимый вернется к Рождеству. Уж скорее бы прошел этот день и эта ночь. Как медленно тянется время, будто длинная-длинная серая нить…»

Вдруг холодный вихрь пронесся по залу. Белоснежка оглянулась.

Позади нее стояла королева Морганда.

На ней были простые темные одежды, только на голове золотой обруч с бесценным кроваво-алым рубином.

Сердце Белоснежки замерло. Зачем, зачем злая королева явилась в замок Тэнтинель? Не жди добра!

Но королева смиренно опустилась перед Белоснежкой на колени.

Белоснежка смотрела на нее в изумлении, узнавая королеву и не узнавая.

— Молю, прости меня, принцесса Белоснежка! — тихо и покаянно проговорила королева, не вставая с колен. — Много бед я принесла тебе и тем, кого ты любишь. Но поверь, я раскаиваюсь в содеянном зле. Совесть сжигает меня день и ночь. Я умру, если ты не простишь меня!

Белоснежка в растерянности молчала, не зная, что сказать.

— Не верь ей, Белоснежка! — пискнул мышонок Обжоркин, выбегая из норки. — Клянусь сладким пирогом, не верь!

— Плачьте, мои глазки, — еле слышно шепнула Морганда.

— Что ты шепчешь, о королева? — спросила Белоснежка.

— И вслух и про себя я прошу у тебя прощения! — ответила Морганда.

Из глаз королевы полились крупные слезы. Одна слезинка упала прямо на нос мышонку Обжоркину.

— Ух, какая соленая! — Обжоркин лапкой стряхнул слезу.

— Почему ты плачешь, королева? — спросила Белоснежка.

— Потому что я боюсь, ты не простишь меня, — сокрушенно вздохнула Морганда.

— Все равно не верь этой злюке! — мышонок Обжоркин прижался к ноге Белоснежки.

— Ты не прав, мой милый Обжоркин, — возразила Белоснежка. — Посмотри на глаза королевы. Раньше они были чернее угля, темнее беззвездной ночи, а теперь они светлые и ясные.

— Так-то оно так, — пробормотал мышонок, — и все-таки…

— Я прощаю тебе от всего сердца, — Белоснежка протянула руку и подняла королеву с колен. — Возвращайся в свой замок Мортигер и живи спокойно и счастливо!

— Нет, нет, Белоснежка, — поспешно возразила Морганда. — Я не могу больше жить в замке Мортигер. Нищая, печальная, я хочу уехать в далекие края, где меня никто не знает. А замок Мортигер, все мои земли я хочу принести в дар тебе и принцу Теодору.

Но Белоснежка покачала головой.

— Нет, королева, мне не нужны твои богатства.

— В знак того, что ты меня простила, красавица Белоснежка, поедем со мной в замок Мортигер, — с мольбой проговорила Морганда. — Всего один только часок побудь в моем замке. Если ты не поедешь со мной, значит, где-то в глубине сердца ты все же затаила обиду.

— Что ж, будь по-твоему, — нехотя согласилась Белоснежка.

— Да ты верно спятила! — Обжоркин в отчаянии протянул к Белоснежке дрожащие лапки. — Не вздумай ехать!

Белоснежка наклонилась к нему и ласково погладила мышонка по мягкой спинке.

— Раскаяние — святое чувство, — сказала она. — Я не могу обидеть королеву отказом. Эй, слуги, седлайте моего коня!

— Кони ждут нас, принцесса, — сказала Морганда. — Выгляни в окно!

И правда, там, где только что нетерпеливо бил копытом о землю черный конь Морганды, теперь рядом стоял еще один конь, белый, без единого темного пятнышка. Он казался призрачным, еле видным на белом снегу.