Андрей Зинчук - ОЧЕНЬ Петербургские сказки

– Так уж и дура?

– Совершенная!

– А как же Однолапый? Бандит этот? Забыл?

– Подождет он, твой Однолапый, никуда не денется! Зато Грибабушке от этого, может быть, легче станет!

– Да? А ты вспомни: зимой с тем, первым, с фотографом, что из этого получилось?

– Ох, в самом деле… Зимой!!!

После этого голоса стали тише. И тогда Дед-Дедуля обернулся и посмотрел на Березу. И не смог отвести от нее глаз. Показалось ему: чьи-то быстрые пальчики перебирают ее косички…

– Сейчас я у него спрошу, сейчас! – пообещал Листик.

– Погоди, ты как-нибудь не так спросишь, – ответил ему Болотик. – Дай-ка лучше я! – и обратился к Деду-Дедуле с совершенно уже диким вопросом: – Ты, Дед, в английском силен?

От этих слов Дед-Дедуля вновь растерялся:

– В английском? А что, без этого разве никак? Ну, тогда… Нас ведь как на фронте учили? Ну тогда, значит… Значит, силен!

– А?! Понял?! – вскричал Болотик. – Что я тебе говорил? А?

– Все, Дед, прощай. Навсегда! – заключил Листик. И они с Болотиком тут же исчезли.

Долго, ошалев, стоял на краю болота Дед-Дедуля и, наконец, выговорил:

– Все. Пропали. Наверное, не поверили. И правильно сделали. Зачем наврал? Сколько раз внучка твердила: учи, Дед, язык, когда-нибудь пригодится. Вот – только время потерял. Какая еще там Грибабушка?… Береза – для русского человека лучшее средство от всяких бед! – После этих слов Дед-Дедуля снял брючный ремень и решительно шагнул к Березе, которая при его приближении буквально рухнула на землю. – Эх!… – испугался Дед-Дедуля, отскочил от Березы и кинулся знакомым путем к болоту. И тогда вдруг услышал за своей спиной знакомый голос, исходивший, казалось, откуда-то прямо из воздуха:

– Стой, Дед! Значит, не знаешь английского?

– Ну, что делать! Ну, не знаю! – широко развел руками Дед-Дедуля. – Извините!

– Точно не знаешь? А немецкого? Немецкого пополам с французским? – спросил из воздуха тот же строгий знакомый голос.

– И немецкого пополам с французским не знаю!

– Тогда, может быть, японского? – донимал дотошный голос.

– Плохо нас в школе учили, – вздохнул Дед-Дедуля. – Время было такое… не интернациональное. Так что, извините, не знаю. Ну, все? – И вдруг попросил жалобно и тихо: – Может быть, теперь, наконец, вы меня отпустите?

– Куда? Куда тебя отпустить?

– Да вот… – Дед-Дедуля мотнул головой куда-то в сторону болота.

– Опять топиться, что ли?

Возникла долгая пауза. Затем послышалось шептание. После чего Листик с Болотиком, наконец, вновь возникли из воздуха перед Дедом-Дедулей.

– В общем, так, Дед… – начал Листик. – Дело, значит, такое… Цветов по дороге не рвать, птичьих гнезд не разорять. Грибов ногой не сшибать! Понял? Потому что нельзя, Дед!

– Нельзя, Дед! Понял? – как эхо, повторил за другом Болотик.

– Понял, понял, нельзя, – согласно закивал Дед-Дедуля.

– А ягоды, наоборот, есть можно, – твердо сказал Листик.

– Понял. Все понял. И насчет ягод тоже понял! – радостно согласился Дед-Дедуля.

– В этом году ох и много же их уродилось! – тут же похвастался Листик.

– Выходит, это ты меня осенью по болоту за нос водил? – осторожно спросил у Листика Дед-Дедуля. Тот кивнул на Болотика:

– Он!

– Ну, я водил, – признался Болотик.

– А зачем отпустил?

Этому вопросу Болотик улыбнулся:

– Смотрю: снял рубашку, надел, снова почему-то снял и опять надел!… Думаю: зачем мне псих?

– Вот что. Надо психа одеть, – решил Листик. И они с Болотиком принялись плести из камыша для Деда-Дедули одежду, радостно при этом переговариваясь:

– Значит, все-таки Грибабушка?…

– Грибабушка, Грибабушка…

– Да ведь больная она!…

– Ей от этого легче станет. Скажем ей: появился тут псих один… которому в самом деле чудеса нужны. Она ему совет даст!

– А не попадет ли нам с тобой от Грибабушки?

– За что?

– За то, что показались ему, да за то, что с собой его привели!

– А как же накормить и утешить?

– А если внучка у него дура?

– А Однолапый? Вспомни про Однолапого!

– А ледяные цветы? А папоротник на Ивана Купала? А волшебный туман? Забыл?!

А Дед-Дедуля стоял и все никак не мог оторвать глаз от Березы…

– Знаешь, как это называется, Дед? – окликнул Деда-Дедулю Листик и показал ему свою работу – нечто, сплетенное из камыша и травы.

– По-моему, это су… супонь, – неуверенно произнес Дед-Дедуля.

– Сам ты супонь! Это называется "халява".

– Как? – переспросил Дед-Дедуля. – Не понял?

– Халява, Дед, это когда за тебя кто-то работает! – с заметным раздражением объяснил Болотик. После чего Дед-Дедуля спохватился и начал помогать доплетать себе одежду: все трое склонили головы над работой. И в этот момент тихий девичий смех прозвенел в воздухе: словно ангел пролетел над болотом.