Дженнифер Холм - Четырнадцатая золотая рыбка

Дедушка поворачивается к папе:

— Я слышал, вы актер. И как, добились успеха на этом поприще?

— Вообще-то, да, — отвечает папа. — Гастроли нашего театра продлили еще на год.

— Это замечательно, Джереми! — восклицает мама.

— Поздравляю, папа! — добавляю я.

Дедушка невозмутимо продолжает:

— Прибыльное, наверное, дело — гастролировать по богом забытым местам.

— Я — член профсоюза, — терпеливо объясняет папа. — У нас отличный социальный пакет.

Дедушка фыркает.

Папа заинтересованно улыбается:

— Кого-то ты мне напоминаешь.

— Неужели? — отвечает дедушка. — Кого же?

— Да одного старика. Такого типичного ворчуна. Вы с ним, кстати, дальние родственники. Наверное, имя Мелвин — это семейная традиция.

Мы с мамой обеспокоенно переглядываемся.

Затем, не говоря ни слова, дедушка встает из-за стола и идет в дом.

Папа обращается к маме:

— Интересный парень.

— Ах, подростки! — притворно-равнодушно поводит плечами мама.

— Я уберу со стола, — предлагаю я и начинаю собирать тарелки.

Родители довольно улыбаются мне.

Я захожу на кухню с грудой тарелок и, увидев, чем занят дедушка, чуть не роняю их: он наливает красное вино в пластмассовый стаканчик.

— Ты что делаешь? — шиплю я.

— А на что это похоже? — отвечает дедушка и делает глоток.

— Но… Но… Тебе нельзя!

— Почему это? — ворчит он. — Я ведь совершеннолетний. И мне нужно чем-то заглушить боль. Меня ужасно мучают ноги.

Вино развязало дедушке язык, и, вернувшись к столу, он принимается ехидничать еще больше.

— Быть или не быть тринадцатилетним? Вот в чем вопрос! — провозглашает он.

Мои родители увлечены беседой и, похоже, не замечают, что происходит. Становится прохладно, мы возвращаемся в дом и садимся у стола.

— Я пошел в туалет, — возвещает дедушка и уходит.

Мама качает головой и обращается к папе:

— Ты тоже был таким в тринадцать лет?

— Не знаю, — неуверенно отвечает папа. — В основном я помню, что ужасно стеснялся своих родителей.

Мама меняет тему:

— Ну что, выкладывай. Что нового у Франсуа ? — Произнося это имя, она показывает пальцами кавычки.

Я знаю, что Франсуа — режиссер «Отверженных».

— Ты хочешь сказать, помимо того, что родители дали ему французское имя, хотя он родился и вырос в Лонг-Айленде? — смеется папа.

— Так и знала, что акцент у него фальшивый! — Мама тоже улыбается.

— Он нанял хорошего репетитора по технике речи.

В туалете спускается вода.

Папа добавляет:

— Вдобавок самомнение у него размером с дирижабль.

Вода спускается еще раз.

— Ты починил смыв? — спрашивает мама.

— Починил, — заверяет ее папа.

Я вспоминаю про таблетки, которые сегодня принял Мелвин. Меня пронзает острое чувство беспокойства.

— Может, проверим, как он там? — предлагаю я.

Мы обнаруживаем дедушку в обнимку с унитазом. Его тошнит.

— О, боже! Ты что, отравился? — спрашивает мама, увидев его посеревшее лицо.

Дедушка презрительно фыркает:

— С каких это пор рвота от отравления пахнет красным вином?

Мама посадила дедушку под домашний арест после школы.

Мы с Раджем поджидаем его у шеста для подъема флага. Радж теперь ждет со мной почти каждый день. Он готов поспорить, что дедушку снова оставят после уроков.

Дедушка подбегает к нам. У него безумный взгляд.

— Я знаю, почему мой электронный ключ дезактивирован! Почему моя почта не работает! — лихорадочно восклицает он.

Мы с Раджем непонимающе смотрим на него.

— Компания продана! Они переезжают в Малайзию!

— В Малайзию? — переспрашиваю я.

— Я прочитал в Интернете! Кто знает, что теперь будет с моим T.melvinus 'ом? Наверное, его просто выбросят!

Дома дедушка немедленно запирается в туалете, хлопнув дверью. Я решаю приготовить мой микроскоп и попробовать поднять дедушке настроение. К микроскопу прилагается несколько готовых предметных стекол: спора папоротника, хлопковое волокно, кристалл соли. И, как ни странно, чешуйка золотой рыбки. Видимо, не все смывают мертвых рыб в унитаз.

Я рассматриваю чешуйку под микроскопом. Она красивая, переливается всеми цветами радуги, и я вспоминаю своих Золотушек. Может быть, если бы им ввели дедушкин препарат, они бы выжили? И тогда у нас был бы аквариум, полный золотых рыбок.