Астрид Линдгрен: Малыш и Карлсон

И Карлсон посмотрел на Малыша так, словно он ожидал, что Малыш от удивления упадёт в обморок, а когда этого не случилось, крикнул:

— Разве ты не слышишь, что я говорю? Сидят и держат друг друга за руки! Есть же такие дураки на свете!

Этот день Малыш никогда не забудет. Он сам рано проснулся: «лучший в мире Карлсон» не прилетел, чтобы его будить. «Так странно», — подумал Малыш и побежал к почтовому ящику, за газетой. Он хотел успеть прочесть все те небылицы, которые там будут написаны, прежде чем дядя Юлиус отнимет у него газету.

Но никаких детективных серий он там не нашёл. Малыш вообще дальше первой страницы никогда не доходил. Но тут он вдруг наткнулся на заголовок, который приковал всё его внимание:

ТАЙНА РАСКРЫТА — ЭТО НЕ СПУТНИК-ШПИОН

А под этим заголовком была помещена фотография с видом Вестерброна и летящим над ним — да, тут ошибки быть не могло, — летящим над ним Карлсоном. Его портрет был тоже помещён в газете. Он стоял и с улыбкой указывал на свой пропеллер и на кнопку на животе.

Малыш стал читать, а когда прочёл, заплакал:

« У нас сегодня в редакции побывал странный посетитель. Этот красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил — так он сам себя определил — пришёл и потребовал, чтобы ему вручили обещанное нами вознаграждение в размере десяти тысяч крон. Он сам, а не кто-то другой сумел раскрыть тайну Вазастана, как он нам объяснил, но он никакой не шпион, заявил он нам, и у нас нет оснований ему не верить. «Я шпионю только за такими, как домомучительница и дядюшка», — заявил он. Всё это звучит по-детски и вполне невинно, и, насколько мы понимаем, этот «шпион» оказался обыкновенным толстым школьником — первым учеником в своём классе, как он нас заверил, — но у этого мальчика есть вещь, которую мог бы применить любой ребёнок, а именно: моторчик, с помощью которого можно летать, как, впрочем, это видно на картинке. Мотор этот сделан лучшим в мире изобретателем, как утверждает мальчик, но он отказался рассказать об этом более подробно. Мы сказали, что этот изобретатель стал бы мультимиллионером, если бы наладил массовое производство таких моторов, на что мальчик ответил: «Нет уж, спасибо, нельзя загрязнять воздух летающими мальчиками, достаточно нас двоих — меня и Малыша».

В этом месте Малыш улыбнулся — во всяком случае, спасибо, что Карлсон хотел летать только с ним и ни с кем другим, — а потом вздохнул и стал читать дальше.

«Надо, однако, признать, что мальчик всё же производит странное впечатление. Он говорит без умолку, как-то странно отвечает на наши вопросы и даже не пожелал назвать своей фамилии: «Моя мамочка — мумия, а отец — гном», — сказал он в конце концов, но большего нам добиться не удалось. Он немного болтает по-английски, возможно, отец его англичанин, во всяком случае, он, видимо, знаменитый лётчик, если мы верно поняли болтовню мальчишки. И этот интерес к полётам явно передался сыну по наследству от отца. Мальчик утверждает, что имеет право на обещанное вознаграждение. «Я должен получить эти деньги, а не Филле и Рулле или какой-нибудь другой хулиган», — говорит он. И всю эту сумму он просит выдать ему пятиэровыми монетками, потому что только это, по его утверждению, «настоящие деньги». Он покинул нас, набив свои карманы пятиэровыми монетками. За остальными монетами он собирается зайти, прихватив с собой тачку. Редакция заявляет, что он может получить их в любой день. Разговор с ним был весьма любопытен, хотя и не всё, что он говорит, можно понять. «Имейте в виду, что вы заплатили только приблизительно» — это были его последние слова, а потом он вылетел через окно и направился в сторону Вазастана.

Имя своё мальчик нам назвать отказался, боясь, что его имя попадёт в газету, «потому что Малыш этого не хочет», сказал он, и вообще создаётся впечатление, что он очень привязан к своему младшему брату. Мы не можем открыть имя мальчика, но всё же сообщим нашим читателям, что оно начинается слогом «Карл», а завершается слогом «сон». Но если человек не хочет, чтобы его имя было напечатано в газете, то мы обязаны с этим считаться. Вот почему мы на протяжении всей статьи звали его только «мальчик», а не «Карлсон», как его, собственно, и зовут».

— Он очень привязан к своему младшему брату, — пробормотал Малыш и снова вздохнул. А потом подошёл к верёвочке у окна и резко позвонил, это был сигнал Карлсону: «Прилетай».