Майкл Бакли: Сказочный переполох

Дафна смеялась очень долго, до слез, она даже хрюкнула от смеха, но потом, увидев неодобрительное выражение на лице старшей сестры, оборвала смех и показала ей язык.

— Я думаю, вам бы надо… — начала миссис Гримм, но Сабрина перебила ее:

— Кто вы такая, чтобы распоряжаться? Как вы смеете говорить, что вы наша бабушка, когда наша бабушка уже умерла?

Миссис Гримм замолчала, заерзав на стуле. Мистер Канис явно принял выпад Сабрины как предлог, чтобы удалиться. Он встал из-за стола, отнес свою тарелку на кухню, но в гостиную не вернулся.

— Я действительно ваша бабушка, Liebling, — вымолвила старуха.

— А я вам говорю: наша бабушка умерла! Еще до нашего рождения. Это нам наш папа говорил.

— Девочки, уверяю вас: я действительно та, кем назвалась в приюте.

— А почему же папа сказал, что вы умерли, если вы не умерли?

— Сейчас, по-моему, не самый удачный момент, чтобы обсуждать решения вашего отца, — сказала миссис Гримм, упершись взглядом в колени. — Вы еще только привыкаете ко всем этим переменам, к новому месту, так что давайте поговорим обо всем попозже.

— Ну вот, если б вы в самом деле были нашей бабушкой, — отрезала Сабрина, — вы бы уже рассказали нам все как есть.

— Сейчас просто не лучший момент для этого, — мягко заметила миссис Гримм.

Сабрина тут же вскочила, со звоном уронив вилку на пол:

— Ну и ладно! Я устала, хочу спать. Миссис Гримм нахмурилась.

— Конечно, Liebling. Ваша комната наверху. Я вам покажу…

— МЫ САМИ ВСЕ НАЙДЕМ!

И Сабрина, топая ногами, обошла стол, схватила Дафну за руку и стащила ее со стула.

— Но я же еще не доела! — обиделась Дафна.

— Ты вечно «еще не доела». А ну, живо! — скомандовала Сабрина.

Она так же громко протопала через весь дом, по лестнице, таща за собой сестру. Наверху они обнаружили длинный коридор с пятью закрытыми дверьми: по две с каждой стороны, а одна в конце коридора. Сабрина подергала ближайшую дверь, но та была заперта. Тогда она повернулась и подергала ручку двери напротив. Эта дверь отворилась. Там была спальня, украшенная десятками деревянных масок диких племен со страшно выпученными глазами и отвратительными ухмылками. На стене, рядом с масками, висели две старинные сабли, и опять всюду были фотографии миссис Гримм и ее покойного мужа, Базиля. Как и внизу, на первом этаже, все фотографии были сделаны в разных странах. На одной, например, Базиль стоял на самом верху древнего каменного храма. На другой супруги плыли в длинной лодке по узкому каналу. Это гондола, в Венеции, догадалась Сабрина. Она притворила дверь, сообразив, что это, наверное, спальня старухи, и дернула ручку следующей двери.

Там на полу, скрестив по-турецки ноги, сидел мистер Канис, руки его лежали на коленях. В практически пустой комнате горело несколько свечек, выхватывая из темноты более чем скромную обстановку и небольшой плетеный коврик-циновку. Здесь не было ни картин, ни фотографий, ни каких-то украшений. Мистер Канис обернулся и посмотрел на девочек, удивленно изогнув брови.

Сабрина тут же захлопнула дверь, даже не извинившись.

— Ну и чудило! — пробормотала она.

Следующая дверь тоже легко открылась. В этой комнате оказалась двуспальная кровать с пологом на четырех столбиках. На ней лежали их чемоданчики. Сабрина втолкнула Дафну в комнату и захлопнула дверь.

— Старуха что-то скрывает, — сказала она,

— Вечно ты про всех думаешь, что они что-то скрывают…

— А ты с чертом готова целоваться, если он даст тебе печеньице…

— Ну и что такого, мне-то она нравится, — сказала Дафна, усевшись на кровать и недовольно хмыкнув. — Она же хорошая.

Сабрина огляделась: выкрашенные светло-желтой краской стены, наклонный потолок, в углу камин. В другом углу стоял красный десятискоростной спортивный велосипед, на столе валялась старая бейсбольная перчатка, а с потолка свисали несколько моделей самолетов. У изголовья кровати стояла тумбочка с будильником. И на каждой стене — десятки старых фотографий. На одной, самой большой, были сняты двое мальчишек, которые смотрели в даль над Гудзоном.

Сабрина подошла к окну и стала разглядывать крышу над крыльцом, которая находилась как раз под их окном. Она, пожалуй, еще могла бы спрыгнуть отсюда на эту крышу, а с нее — на землю. А вот Дафна наверняка сильно ушибется.

— Ну давай подождем, посмотрим, как она себя покажет, — стала упрашивать сестру Дафна.

— Чего подождем? — спросила Сабрина. — Что она убьет нас, пока мы спим, или бросит этой своей жуткой собаке на съедение? Еще чего! Ты вот, пока уписывала тефтели, хоть подумала о том, что их, может, сделали из детей, которые жили у нее до нас и которых она тоже уверяла, что она их родственница?