Корнелия Функе - Чернильное сердце

– У куниц есть рога? – спросила она удивлённо, отдёрнув руку.

Сажерук подмигнул ей и запустил зверька обратно в рюкзак.

– У этого есть, – сказал он.

Мегги смущённо наблюдала, как он застёгивает рюкзак. Казалось, она всё ещё чувствовала пальцами маленькие рожки Гвина.

– Мо, ты знал, что у куниц есть рога? – спросила она.

– Да он приклеил их этому маленькому кусачему чертёнку. Для своих представлений.

– Что ещё за представления?

Мегги вопросительно посмотрела сначала на отца, потом на Сажерука, но Мо лишь завёл мотор, а Сажерук стянул свои сапоги, которые, похоже, повидали не меньше его сумок, а затем с глубоким вздохом растянулся на кровати Мо.

– Ни слова больше, Волшебный Язык, – сказал он, прежде чем закрыть глаза. – Я ведь не рассказываю о твоих секретах, а ты вот болтаешь о моих. Тем более для этого сначала должно стемнеть.

Мегги ещё целый час ломала голову над тем, что бы это могло означать. Но ещё больше её занимал другой вопрос.

– Мо, – спросила она, когда Сажерук захрапел, – чего хочет от тебя этот… Каприкорн? – Она понизила голос, произнеся это имя, словно так оно звучало менее зловеще.

– Книгу, – ответил Мо, не отрывая взгляда от дороги.

– Книгу? Ну почему ты не отдашь её?

– Так не пойдёт. Скоро я всё тебе объясню, но только не сейчас. Ладно?

Девочка уставилась в окно. Всё вокруг было чужим: дома, улицы, поля. Даже деревья и небо выглядели чужими, но Мегги к этому привыкла. Ещё никогда и нигде она не чувствовала себя по-настоящему дома. Её домом был Мо, его книги и этот автобус, который перевозил их с одного чужого места на другое.

– А у этой тёти, к которой мы едем, есть дети? – спросила Мегги, когда они ехали по длинному, бесконечному туннелю.

– Нет, – ответил Мо, – и, боюсь, она их вообще не очень любит. Но уверен, ты с ней подружишься.

Мегги вздохнула. Она помнила некоторых своих теть, ни с одной из которых так и не подружилась.

Холмы превратились в горы, склоны по обеим сторонам дороги становились всё круче, а некоторые дома казались теперь не просто чужими, но и какими-то странными. Мегги попыталась убить время, считая туннели, но, когда темнота девятого из них поглотила автобус, она заснула. Ей снились куницы в чёрных куртках и книга, завёрнутая в коричневую бумагу.

Мегги проснулась оттого, что стало очень тихо. Мотор, под монотонный шум которого она заснула, теперь молчал, а водительское кресло было пусто. Она не сразу вспомнила, почему спит не в своей кровати. Лобовое стекло было усеяно пятнами разбившихся о него бабочек. Автобус стоял возле железных ворот, зловеще поблёскивавших своими острыми пиками. Ворота целиком состояли из таких пик, которые словно ждали, чтобы кто-нибудь попытался перебраться через них, зацепился и долго беспомощно барахтался в воздухе. Девочка вспомнила одну из своих любимых книг о Великане-эгоисте, который не пускал в свой сад детей. Именно такими она и представляла себе ворота в его сад.

Мо и Сажерук стояли на улице. Мегги вышла из автобуса и побежала к ним. Справа от дороги поросший деревьями склон круто спускался к берегу большого озера. Холмы на другой его стороне возвышались как будто из воды. Вода в озере была почти чёрной, потому что по небу уже разливался вечер, отражаясь в волнах. В домиках на берегу зажигались первые огоньки, похожие на светлячков или упавшие звёзды.

– Красиво, правда? – Мо положил руку на плечо Мегги. – Ты ведь любишь истории про разбойников? Видишь вон там развалины замка? Когда-то в замке обитала банда разбойников. Надо спросить об этом Элинор. Она всё знает об озере.

Мегги лишь кивнула. От усталости голова кружилась, но на лице Мо впервые за всю поездку не было видно и тени волнения.

– А где она живёт? – спросила Мегги, зевая. – Надеюсь, не за этими воротами.

– Именно за ними. Выглядит не очень гостеприимно, правда? – Мо засмеялся. – Элинор гордится своими воротами. Она захотела иметь такие, когда увидела их в одной книге.

– Про сад Великана-эгоиста? – пробормотала Мегги, всматриваясь сквозь решётку.

– Нет, думаю, это из другой книги, хотя Элинор могла бы подойти и эта история.

По обеим сторонам от ворот тянулась высокая живая изгородь, густые заросли которой не позволяли разглядеть, что за ними происходит. Да и сквозь прутья решётки ничего не было видно, кроме развесистых кустов рододендрона и исчезавшей в них дорожки, усыпанной гравием.