Якоб Гримм - Полное собрание сказок и легенд в одном томе

«Третий вопрос, — сказал король, — сколько секунд в вечности? ». Отвечал на это пастушонок: «Есть у нас в Дальней Померании алмазная гора — час пути в вышину, час пути в ширину, час пути в глубину; на ту гору через каждые сто лет прилетает птичка и вострит на той горе клюв свой… Вот когда она всю ту гору источит, тогда и первая секунда вечности пройдет».

Сказал ему на это король: «Ты разрешил все три вопроса, как истый мудрец; живи же отныне у меня в замке и будь мне за сына».

Жила на свете молоденькая девочка, у которой и отец, и мать померли. И осталась она в такой бедности, что ни угла у нее не было, где бы ей жить, ни постельки, где бы ей спать, и ничего-то, совсем ничего, кроме того платьишка, что на ней было, да куска хлеба в руке, который дали ей добрые люди.

А девочка была добрая и богобоязненная. Покинутая всеми, одна во всем белом свете, она в надежде на Бога вышла прямо в поле. Тут повстречался ей бедняк и сказал: «Дай мне поесть чего-нибудь, я так голоден!»

Девочка подала ему единственный свой кусок хлеба и сказала: «Кушай на здоровье».

И пошла дальше.

Тут попался ей навстречу ребенок. Он хныкал и говорил: «Ой, как у меня головка озябла, дай ты мне что-нибудь головку прикрыть».

Девочка сняла с себя шапочку и отдала ребенку.

Немного спустя повстречала она другого ребеночка, у которого телогрейки надето не было, и она отдала ему свою.

Далее повстречала она еще ребеночка, и тот просил у нее платьице, она и его сняла и отдала.

Наконец пришла она в лес, и стало темнеть, и еще повстречался ей ребеночек, стал просить о рубашечке, и добрая девочка подумала: «Теперь ведь уже темно, и никто меня не увидит, отдам я и рубашку!» Сняла с себя рубашку и отдала ребеночку.

И когда у нее уже больше ничего не осталось, на нее вдруг стали падать звездочки с неба и, падая на землю, обратились в светлые блестящие талеры.

И хотя она с себя и отдала рубашечку, однако она вновь очутилась в рубашечке, да еще сшитой из самого тонкого полотна.

Собрала она талеры и так разбогатела, что жила потом безбедно всю свою жизнь.

Однажды муж с женою и с детьми сидели за обеденным столом, да за тем же столом сидел и приятель их, в гости пришел и с ними обедал. И в то время, как они сидели за столом, часы пробили полдень, и гость вдруг увидел, что дверь отворилась и вошел в комнату бледный ребеночек, одетый в одежду, белую, как снег.

Он не оглянулся и никому не сказал ничего, а прямо прошел в соседнюю комнату.

Вскоре после того он вернулся, так же тихо прошел через комнату и вышел в ту же дверь.

И на другой, и на третий день произошло то же самое. Тогда, наконец, гость спросил у отца: «Чей это ребенок, что каждый день в полдень проходит через комнату?» — «Я его не видел, и не мог бы сказать, чей это ребенок».

На другой день, когда опять ребенок явился, гость указал на него и отцу, и матери; но ни они, ни дети их ничего не видели.

Тут гость встал, приотворил дверь в соседнюю комнату и заглянул туда.

Там увидел он, что тот самый ребенок сидит на полу и усердно роет пальчиком в щелях — между половицами; но заметив чужого, ребенок исчез.

Вот и рассказал гость все, что видел, и описал ребенка в подробности; тогда мать узнала его по приметам и сказала: «Ах, это мое милое дитятко, что скончалось у меня четыре годика тому назад!»

Взломали пол и нашли там два геллера, которые как-то мать дала ребенку, чтобы он подал их нищему, а тот их припрятал, опустив в щель половицы, себе на сухарик.

И вот из-за них-то не было ему покоя в могиле, из-за них-то и приходил он каждый день, их-то он и искал…

Родители отдали те деньги нищему, и ребенок с тех пор не стал больше являться.

Жил-был молодой пастух и собирался он жениться; а на примете у него были три сестрицы — одна другой красивее, так что он даже не знал, которую из них выбрать. Стал он с матушкой совещаться, и та сказала ему: «Пригласи их всех трех и положи сыр перед ними, да и посмотри, как они его резать станут».

Так юноша и сделал.

И вот первая из трех сестриц съела кусок сыра вместе с коркою.

Вторая поспешила срезать корку с сыра, но, поспешив, вместе с коркою много и сыра отрезала и все это выбросила.

Третья корку с сыра осторожно срезала и сыра съела сколько следует — ни больше ни меньше.

Пастух все это рассказал своей матери, и она сказала ему: «Возьми в жены третью».

Так он и сделал; и жил с нею довольный и счастливый.