Галина Александрова: Путешествие домовёнка Кузьки

Кузя послушает их, послушает, махнет рукой и уйдет от них подальше в лес. А подальше в лесу Баба-Яга живет. Скучает она по Кузьке — некому пироги в ее доме для хорошего настроения есть. Печка плачет-расстраивается:

— Все я пеку-жарю, а толку никакого! Хоть бы гостей ты, Баба-Яга, пригласила!

— Да кто ко мне в гости пойдет? — причитала Баба-Яга. — Все меня боятся.

— Сама виновата, — обижалась печка и начинала кислые пироги да ватрушки без творога печь.

Кузя хоть и обижен был на Бабу-Ягу за ее с ним обращение, но добрый он был, а потому жалел и Ягу, и печку. Приходил иногда к ней в гости в дом для хорошего настроения, чаю попить, и Лешонка с собой приводил.

Рада была Баба-Яга радешенька:

— Яхонтовые вы мои! Изумрудненькие! Навестили, не забыли бабку старую! Сейчас я вам пирожка сладенького дам, да киселек медовый налью!

Но надолго они у бабки не задерживались. Стара она стала, и настроение у нее и в этом доме стало портиться быстро. Поэтому выпивали они всего по три чашки душистого чая и в дорогу собирались. А Баба-Яга им еще и в дорогу сладостей давала. Завяжет в узелочек, повесит на посошочек и отдаст Кузе. Кузя котомочку на плечо и по дорожке в деревню. Лешонок проводит его до опушки и долго вслед лапкой машет.

Так жил и поживал Кузя, и день шел за днем, а год за годом.

Только вот стал Кузя все чаще скучать и грустить. Встанет он с утра, а Анюту будить неохота. Пойдет в конюшню, а конь ему некрасивым покажется. Испечет бабка Настя пирог, а есть его Кузя не может. Приходили к нему друзья и думали, не заболел ли домовенок? И малинового варенья ему приносили, и травы заваривали, и в шерстяном носке спать заставляли. Только все это было напрасно — Кузя все грустнее становился, все задумчивее. И никуда-то он не ходит, ни с кем не играет. Сидит, щеку рукой подперев, да в окно смотрит.

Увидят его грустное личико издалека русалки и ну плескаться в речке, хвостами брызги поднимать. Мол, иди к нам, в салки поиграем! Не смотрит в их сторону Кузя, не хочет играть.

Придет к нему в гости Лешонок, принесет пирогов от Бабы-Яги да лукошко орешков от белочки. Начнет последние лесные новости рассказывать, а Кузя его не слушает. Расстроится Лешонок, позеленеет еще больше и в лес бредет.

Пополз слух по всему лесу, по всем деревенькам, что напала на Кузю тоска зеленая. Узнала дорогу к его дому, подкралась ночью и свила гнездо у него под сердцем. Дошел слух этот до родной Кузиной деревни, где домовенок раньше со своими друзьями и родственниками жил. Узнал об этом и друг его старый Вуколочка. Собрался в дорогу и вскоре пришел в погрустневший домик Кузьки.

Посмотрел Вуколочка на дружочка своего закадычного и не узнал сперва. Похудел Кузя, осунулся, ручки как плети висят, а глаза, как дождик, серые. Взял Вуколочка Кузю за руку и, как тот ни упирался, вытащил его на крутой речной бережок — закатом любоваться.

Смотрели они долго, как солнышко за лес садится, как тучки золотые за край неба бегут. Молчал Кузя и горько вздыхал. А потом и говорит:

— Эх, хорошо быть солнцем или тучкой — можно за край земли заглянуть.

И понял тогда Вуколочка, что просто заскучал его друг без приключений. Как не заскучать? Злые волшебники угомонились, никто больше не вредничает, зло не творит. Жизнь идет чередом, зима сменяет лето. А Кузе настоящей сказки хочется. Спросил Вуколочка у друга, правильно ли он догадался? Кузя голову повесил и говорит:

— Так и есть. Хочу новенького и интересненького, а где его взять? Все вокруг знакомое, все вокруг — мое. Так и помру от тоски зеленой.

Вуколочка думал, как же друга своего развлечь, и придумал. Взял и рассказал ему, что на самом деле мир большой-пребольшой. И есть на свете, кроме их деревенек и леса, еще много интересного и волшебного. Есть другие деревни и еще — города, в них другие люди живут и по-другому. Есть люди, у которых даже печки нет, а изба круглая. Посреди избы огонь горит, а на улице — всегда зима и всегда ночь. А есть еще люди черные, как в ваксе перемазанные, и ходят они зимой и летом совсем голые, потому что у них жарко. И черные они потому, что они к солнцу ближе всех живут, вот и обгорели, как в печке.

Слушал Кузька друга, раскрыв рот, а потом и говорит: