Галина Александрова - Путешествие домовёнка Кузьки

Сел на камушек и стал смотреть, как волны морские на берег катятся. Посидел-посидел и видит — по волнам на большой рыбине бородатый человек плывет, а в руках у него — вилы для сена, только странные — прямые какие-то. Важный такой человек, видно — в этих местах его все знают и уважают.

— А если его знают, то и он все знает, — решил Кузя.

Взобрался на камень и руками стал размахивать, внимание привлекать.

Человек увидел Кузю, повернул свою рыбу и поближе подплыл — узнать, что ему надобно. Кузя представился человеку и пожаловался на свое горе.

Человек с вилами оказался морским царем, который этим морем управлял и все берега знал. Погладил царь седую бороду и пророкотал:

— Нет, домовенок, не видел я на берегах своего моря такой деревни. Только ты не грусти — за моим морем мир не заканчивается, и есть в нем другие берега и другие деревни. Тебе нужно дальше путешествовать.

— Как? — опечалился Кузька. — Смотри, какие у меня коротенькие ножки, какие маленькие ручки. Ни идти далеко, ни плыть долго я не смогу.

— Твоему горю я могу помочь, — ответил морской царь. — Видишь, тучи сгущаются, молнии блещут? Это надвигается буря страшная, шторм великий. Сейчас на море будут волны высокие, а в небе гром раздастся.

Кузя поежился:

— Страшно-то как!

— Не бойся. Эта гроза тебе поможет. Знаешь, откуда гром и молнии? Это по небу мчатся валькирии — небесные всадницы на своих черных лошадях. Лошади их копытами грохочут, подковами искры высекают.

— Ну и пусть себе скачут — мне-то что? — спросил Кузя, а сам дрожит от страха.

— А то, что эти всадницы везде летают, все знают. Может, они тебя и отвезут в родимый дом.

Сказал так и подхватил Кузю. У того аж дух захватило. А морской царь посадил домовенка на самую высокую волну и зашвырнул его высоко-высоко в небо. Подлетел Кузя выше облаков и видит: скачут лихие небесные всадницы, поют свои воинственные песни. Кузька изловчился и — прыг! — вцепился в хвост самой большой лошади.

И поскакали — только ветер в ушах свистит и сундучок по спине молотит. Кузька даже зажмурился — так страшно ржали за его спиной другие кони и так быстро проносились под копытами поля, леса и страны.

Но с зажмуренными глазами разве увидишь свою родную деревню? Набрался Кузя храбрости, открыл глаза и смотрит вниз. Сам только крепче в хвост вцепился. Смотрит, удивляется — до чего прекрасна земля с такой высоты! Все маленькое-маленькое, как игрушечное.

Любовался Кузя, удивлялся. Много интересного увидел внизу, много поучительного. И вдруг смотрит и глазам своим не верит — знакомая речка, знакомый лес. Вон и два домика Бабы-Яги — для хорошего настроения и для плохого. А вон болото, и по болоту кикиморы прыгают. А вон и домик — самый-самый лучший на свете!

— Ура-а! — закричал Кузя. — Домой прилетели!

Прилететь-то прилетели. Только вот всадницам было с Кузей не по пути — они на землю спускаться не собирались.

— Тпру! — закричал Кузя лошади.

Какое там! Разве до нее докричишься? Вон какой грохот и шум стоит. Да и до ушей этой лошади было — как до ярмарки на телеге.

Смотрит Кузя вниз с отчаяньем — деревня его все ближе и ближе. Вон и бабка Настя на порог вышла, руку к глазам приложила, на небо смотрит.

— Прощай-прощай, родимый дом! Унесут меня эти бешеные лошади далеко-далеко и бросят, косточек не соберешь! — запричитал домовенок.

И вдруг видит — его всадница шлем сняла и волосы распустила. А волосы у нее длинные-предлинные, до самой земли достают и теплым дождиком сыплются. Изловчился Кузя и схватил одну прядь, которая по ветру развевалась. Обхватил ее крепко-накрепко и соскользнул-полетел до самой земли.

А в это время в деревеньке все ждали дождя. Ждали его с большим нетерпением. Ведь с тех пор, как пропал домовенок Кузька, все пошло наперекосяк.

Кудель перепутывалась, опара не поднималась, борщ прокисал, курицы не неслись, лошадки хромали. Да еще и лето выдалось засушливое — долго-долго дождя не было. Того и гляди, весь урожай сгорит под горячим солнышком.

Приуныли жители деревеньки. Затихли песни и смех, не стали по вечерам хороводы водить. На улице ходили неопрятные, с соседями не кланялись, а только хмурились.