Татьяна Рик - Летающий ботинок

— Олеся Иголочкина ты будешь?

— Я не буду, я уже сейчас Олеся Иголочкина.

— Это очень хорошо. — Муха поджала губы и снова заглянула в свой листочек. — Тут написано, ты любишь шить?

— Ну да. Я куклам одёжки шью.

— Отлично, отлично, — отметила муха. — Ну что же, собирайся, летим.

— Куда?

— Как это куда? Во дворец Вьюжки и Метельки. Когда их увидишь, не забудь сделать реверанс.

— Хоть кто такие эти Вьюжка и Метелька?

— Ка-ак, неужели ты никогда не имела чести слышать об их высочествах? Да ведь это инфанты: маленькая Вьюга и маленькая Метель, дочки великой Пурги, повелительницы всего нашего царства.

— А почему они называются «инфанты»? Они что, любят играть в фанты? Или они пьют много фанты? Им надо много фанты — им фанты — инфанты! О нет, я знаю, они, наверное, собирают фантики от иностранных конфет и жвачек: иностранные фанты — сокращённо: инфанты!

— При чём здесь фантики?! — возмутилась муха. — Инфанты — это значит принцессы. Дерзкая Олеся Иголочкина, мы летим! У нас совершенно нет свободного времени!

И Олеся полетела с мухой. (Ничего себе, послушная девочка! Только родители — за дверь, она летит с абсолютно незнакомой мухой неизвестно куда, к каким-то фантам-инфантам, и даже записки, самой коротенькой, маме не оставляет! Просто безобразие!)

Вьюжка и Метелька сидели на полу и горько плакали.

— В 20.00 во дворце состоится новогодний бал, — сообщила муха, — наши юные инфанты должны были затмить всех гостей своими великолепными нарядами, но случилось несчастье: эта негодяйка Чёрная Ночь похитила их бальные платья!

— Но зачем?

— Просто так, из вредности! — ответила Вьюжка, размазывая слёзы.

— Олесенька, выручи, сшей нам новые платья, — попросила Метелька и вытерла белоснежным платком покрасневший от слёз носик.

— Девочки, милые, я не сумею! — растерялась Олеся. — Я ведь только куклам шью, да и до праздника остался всего час. Лучше вы мне скажите, где эта Ночь живёт.

Чёрная Ночь жила в своём чёрном замке совершенно одна, и только огромные пауки служили ей охраной. Седая муха и Олеся подлетели к зарешеченному окну и заглянули внутрь. Комната была пуста, а на стуле висели два маленьких белых платьица. Олеся осторожно пробралась в комнату и только потянула платья, как раздалось истошное жужжанье. Это седая муха попала в паутину. Вот растяпа! Чёрная Ночь вихрем ворвалась в комнату (она ведь была дома, только вышла посмотреть, не подгорел ли новогодний пирог).

— Не отдам! — закричала она. — Ни за что не отдам! — И вцепилась в платья обеими руками.

— Но почему? — удивилась Олеся. — Вам же они малы.

— Потому что я тоже, тоже люблю танцевать! А мамаша Пурга не пригласила меня на бал! Потому что мне обидно! Пусть и им будет обидно, как мне! — И Чёрная Ночь вдруг разревелась, как маленькая.

И Олесе стало её ужасно жалко. Она тихонько погладила Ночь по чёрным длинным волосам.

— Но ведь это глупо, — сказала Олеся, — давай я вас лучше помирю. Только ты сначала освободи муху и платья верни.

В гости к Пурге Чёрная Ночь пришла со своим новогодним пирогом. Сперва Пурга ни за что не хотела мириться с этой воображалой, но, увидев пирог, сдалась. И вовсе не потому, что на балу было мало угощенья, а потому, что поняла, что Чёрная Ночь мирится от чистого сердца. И тогда в знак примирения Пурга подарила ей сверкающее ледяное ожерелье, длинные серёжки-сосульки и чудесную блестящую диадему, а на плечи накинула пушистое снежное манто. И вместо злой Чёрной Ночи все увидели весёлую красавицу Новогоднюю Ночь. Ах, как она смеялась, как танцевала, какой был чудесный бал! Вьюжка и Метелька носились по залу в своих нарядных белых платьях.

— Инфанты, вы ведёте себя неприлично! — жужжала седая муха, но девочки не обращали на неё никакого внимания.

А что же Олеся Иголочкина? Она побывала на балу, поела там мороженого и потихоньку вернулась домой. Тут как раз и родители пришли с подарками. Зажгли ёлку. В окно заглянула Новогодняя Ночь и подмигнула Олесе. И девочка помахала ей рукой.