Виктор Биллевич - В стране перепутанных сказок

Тутукин долго махал рукой ей вслед, счастливо улыбаясь.

Возвращаясь домой, Тутукин думал только об одном: как он вытянется на диване, подложив под голову мягкую подушку, накроется тёплым одеялом из верблюжьей шерсти и будет сладко спать три дня и три ночи.

Он открыл скрипучую калитку и увидел, как на веранде метнулась какая-то странная тень.

В доме кто-то был.

«Мама? — подумал Тутукин. — Нет, не мама. Она днём уехала в город… Уходя, ещё отругала меня, что в такую погоду не встаю из-за стола… Значит, воры!»

В животе у него противно похолодело.

Дрожащими руками Тутукин подобрал с земли палку и неслышно поднялся по ступенькам крыльца. Прислушался. За дверью что-то шуршало и хлопало, как бельё на ветру.

Вспотев от страха, Тутукин сделал глубокий вдох, от которого потемнело в глазах, и с криком «Вот я вас!!!» рывком распахнул дверь…

За столом сидел высокий бородатый седой старик в лохмотьях и, разглаживая ладонью бумажные самолётики, складывал их в стопку, что-то при этом бормоча.

По веранде шумно летала чёрная Ворона, ловко подбирая клювом новые самолётики.

— Ага! — мельком взглянув на Тутукина, сказал старик. — Явился, не запылился.

Ворона с грохотом приземлилась на стол, выплюнула очередной самолётик и, склонив голову набок, уставилась на Тутукина единственным глазом.

— Стучаться надо! Перепугал до смерти! — недовольно заметила Ворона.

— Что здесь происходит? — спросил Тутукин, от неожиданности нелепо размахивая перед собой палкой. — Кто вы такие?!

— Палку брось, — сказал старик, невозмутимо продолжая перекладывать мятые листочки на столе. — Мы к тебе по делу.

Тутукин на всякий случай убрал палку за спину.

И тут он увидел, что полоса обоев, днём раньше упавшая со стены, уже не длинный лист плотной бумаги, а мосток, кое-как сколоченный из досок. Деревянный настил уходил прямо сквозь стену веранды вдаль и там терялся в тумане.

— Да брось ты палку-то наконец! — рассердился старик. — Нам тебя убивать резона нет. Ты нам нужон живой. Оставь палку и садись.

Тутукин послушался. Он бросил палку в угол и сел на диван.

Ворона перешла на другой край стола и опять уставилась на Тутукина.

— Это всё твоя работа? — спросил старик, помахав в воздухе стопкой мятых листочков.

— Его, его, чья ж ещё, — сказала Ворона, шумно взмахнув крыльями.

— Ну, допустим, моя. — Тутукин, почувствовав, что гости не очень опасны, немного расслабился. Он откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу. — Вы сначала представьтесь, а то я что-то не понимаю, в чём дело!

— «Представьтесь»! — передразнил его старик. — Сейчас…

Он зашуршал бумагой, перебирая листочки.

— Вот, пожалуйте! Читаю специально медленно: «МИМО НЕГО ПРОШЁЛ ВЫСОКИЙ БОРОДАТЫЙ

СЕДОЙ СТАРИК В ЛОХМОТЬЯХ, НА ПЛЕЧЕ КОТОРОГО СИДЕЛА ЧЁРНАЯ ОДНОГЛАЗАЯ ВОРОНА. «КТО ЭТОТ СТАРИК?» — СПРОСИЛ КОРОЛЕВИЧ. «ЭТО БЕЛЫЙ ПОЛЯНИН, — ОТВЕТИЛ ДЯДЬКА. — БЫВШИЙ НЕПОБЕДИМЫЙ БОГАТЫРЬ. МОЙ ТЕБЕ СОВЕТ — С НИМ ЛУЧШЕ НЕ СВЯЗЫВАТЬСЯ».

— Узнаёшь? — Старик взглянул на Тутукина.

Тутукин растерялся. Это был эпизод из его повести.

— А за одноглазую ответишь, — пригрозила Ворона.

— Чего вы от меня хотите? — спросил Тутукин.

— Вот! — сказал Белый Полянин. — Это уже мужской разговор. А хотим мы, добрый молодец, чтобы ты довёл дело до конца, уж коли начал. А начал ты за здравие, ничего не скажешь. Здорово описал наше Королевство и Короля нашего, в общем-то неплохого мужика. Как будто с натуры писано. Молодец!

— Спасибо, — робко поблагодарил Тутукин.

— Не за что, — ответил бывший богатырь. — И дальше всё у тебя ладно получилось. Королевич провинился перед отцом. Что было, то было. Хорошо, что папаша его не убил. Вовремя догадался, что его неправильно поймут. Как же, сына собственного казнить, у кого рука подымется! И что просто выгнал его вон из дворца на все четыре стороны. Иди, мол, гуляй, уму-разуму учись. Всё так и было, правда это. И что приставил к нему дядьку, чтоб тот смотрел за мальцом, — тоже правда.

— Лучше бы дядьку одноглазым сделал, — заметила Ворона.

— Не мешай, Карамба! — Белый Полянин отмахнулся от Вороны. — А ты знаешь, что это за человек — дядька?

— Да нет, — сказал Тутукин. — Просто так написал. Дядька и дядька. Меня в детстве родители всегда дядькой пугали. Вот, мол, не будешь есть кашу — придёт дядька. Вот не будешь слушаться — дядька придёт. Я этого дядьки страшно боялся, когда маленький был.