Всеволод Нестайко - Приключения близнецов-козлят

— Ой, Витька, — сказал Вова, — ты барашек.

— Ой, Вовка, — сказал Витя, — ты тоже барашек.

— Эх, — вздохнули они разом. — Мы не барашки, мы самые настоящие бараны. В такой переплёт по собственному желанию угодили. Неизвестно ещё, чем всё это закончится. И вообще странно получается. То мы бежали, боялись, чтобы нас не увидели. А теперь нам надо наоборот — стараться, чтобы нас увидели и поймали. Кино!.. Да ещё и так, чтобы никто не заподозрил, что это мы нарочно поддаёмся.

Да, это была хитрая задача.

Витя и Вова поскакали к дворцу королевы. Перед дворцом был пруд, через него мостик. За прудом реденькая рощица. Деревья в этой рощице были наполовину вырублены, торчали только пеньки. Как и все недобрые люди, королева не любила природу и уничтожала её. Именно в этой рощице и решили ждать Витя и Вова. С одной стороны, негусто, всё видно, их смогут легко увидеть. С другой стороны — всё-таки рощица, такое впечатление, что они здесь прячутся.

Им даже не пришлось долго ждать. Вдруг ворота растворились, и выехала карета королевы Пуршамы.

На козлах сидел кучер Тпрукало-Нокало, в карете королева Пуршама, а у неё в ногах верный охранник Гицельцап.

— Витька, давай прыгать, а то не заметят, — вскрикнул Вова.

— Давай! — вскрикнул Витя.

И близнецы-козлята начали вприпрыжку бегать среди пеньков, притворяясь, будто они развлекаются.

Королева первая заметила их.

— Стой! — заверещала она кучеру и пнула ногой Гицельцапа. — Ну-ка встань. Ну-ка глянь! А ты говорил, что ягнят уже нет. Бессовестный врун. Тебе просто лень было хорошенько поискать. Лень! Ну-ка вставай! Ну-ка беги! Ну-ка лови!

— А? Что? Где? — вскочил Гицельцап и выпрыгнул из кареты. За ним с козел скакнул Тпрукало-Нокало. И они бросились к близнецам-козлятам.

Королева Пуршама тоже вылезла из кареты и давай хлопать себя руками по полам одежды и взвизгивать:

— Держи! Лови! Хватай!

Но, хотя Витя и Вова не очень и убегали, ни Гицельцап, ни Тпрукало-Нокало никак не могли их поймать. Королевские слуги оказались весьма неуклюжими. Они то и дело спотыкались о пеньки и шлёпались на землю.

Королева так сердилась, что даже шипела:

— Растяпы! Выгоню! Уволю с работы!

Наконец, видя, что это не помогает, она закричала:

— Двадцать золотых монет тому, кто поймает!

Эх, как начали стараться Гицельцап и Тпрукало-Нокало! Они пыхтели, сопели и крутились, словно юла. Причём каждый старался оттолкнуть другого, чтобы тот не поймал. И они не столько ловили, сколько толкались и мешали друг другу. Как все хозяйские приспешники, они были ужасно жадные, и каждый хотел, чтобы деньги достались ему.

Наконец, увидев, что так у них ничего не выйдет, близнецы-козлята попадали на землю, будто обессилев.

Поскольку Гицельцап был сильнее, чем Тпрукало-Нокало, он толкнул кучера так, что тот перекувыркнулся, а сам плюхнулся на землю, руками схватив Витю, а ногами прижав Вову.

И закричал что есть силы:

— Поймал! Ура-а! Я поймал!

Связав близнецов-козлят, он подал их королеве.

Королева села в карету, положила у себя в ногах Витю и Вову и сказала Гицельцапу:

— Здесь тебе места уже нет. Побежишь за каретой.

Гицельцап заморгал на неё глазами:

— А… а деньги?

Королева изумлённо взглянула на него:

— Какие деньги?

— Вы ж обещали. Двадцать монет тому, кто поймает.

— Двадцать монет я не могла обещать. Кажется, я обещала, но десять.

— Вы… — начал Гицельцап, но королева перебила его:

— Если ты не веришь, то мне может показаться, что я ничего не обещала.

— Гы-гы! — оскалился на козлах Тпрукало-Нокало.

— Так точно, вы обещали десять, — поспешил сказать Гицельцап.

— Вот видишь. За то, что ты сомневался, одна монета с тебя высчитывается. На! — и королева высыпала Гицельцапу в пригоршню девять монет.

— Да здравствует ваша мудрость! — воскликнул Гицельцап и трусцой побежал за каретой. Он был очень рад, что получил хотя бы девять. Королева могла ничего и не дать. Она была скупа, капризна и никогда не сдерживала своего слова.

Во дворце королева прежде всего побрызгала на Витю и Вову духами, повязала им на шеи бантики и повела куда-то по длинным коридорам. Они пришли в маленькую комнатку, где на старой продранной подстилке лежала хорошенькая кошка с печальными глазами. Это и была придворная кошка Мурнява.