Александр Курляндский - Ну погоди или двое на одного

Волку стало стыдно:

-Пошутил, Кузьма. Я всегда с тобой. До гробовой доски. Заячьей. Смерть Зайцам!

-Смотри! - строго сказал Кузьма. - Правый глаз у тебя подбит. Как бы с левым чаво не случилось.

По тротуару застучал ливень. В подвале стало сыро и неуютно. Потоки воды пенились в узеньком окошечке, прямо над их головами. Отдельные ручейки прорывались в подвал и журчали по стенкам.

Всё это не укрепляло силы духа. И без того не очень сильные.

Прохожие в окошечке бежали от ливня. Видны были только их ботиночки и сапожки. И ноги. Но не выше колен.

-Лиса! - вдруг закричал Волк. - По колготкам узнал. Такие, как она, никто не носит. В красный цветочек.

-И что? - спросил Кузьма. - Ну, Лиса. Что я, лис не видел?

-Таких, как она, - нет. Голова у неё - академия! Вот кто нам план нарисует.

Лиса действительно по уму не уступала целой академии. Если бы этот ум был направлен на мирные цели.

Но Лиса пошла другим путём. Обжулить, обдурить. Наобещать, а потом смыться... Большего мастера свет не видел! А посмотришь на неё - красавица. Глаза честные, добрые. Хоть принцессу в кино играй.

-Что я с этого буду иметь? - сразу спросила Лиса.

-Всё, что душеньке угодно! - сказал Волк.

-Моей душеньке много чего угодно, - улыбнулась Лиса. - Машина новая угодна. Колечки золотые. Кремы, духи. Кухонная мебель.

-А в живых остаться? Не угодно? - спросил Кузьма.

-Ка-акой строгий, - обиделась Лиса.

-Он у нас такой, - сказал Волк. - Без отца, без матери рос.

-Детдомовский, что ли? - спросила Лиса.

-Вроде, - сказал Волк. - Бабка его воспитывала.

-Какая ещё бабка?

-Баба-Яга. Слыхала?

-Ладно мне мозги пудрить! "Баба-Яга его воспитывала"! А меня - Кощей Бессмертный.

-Знаешь что, красавица? - сказал Кузьма. - Некогда мне тебя уговаривать. А Кощея твоего я, как тебя, видел. Напротив меня сидел. Дрожал, потел, просил от смерти спасти.

-Он же бессмертный.

-До поры, до времени. Пока иголочку с его смертью никто не нашёл. А иголочка - в яйце. А яйцо - в утке. А утку Иван-царевич подстрелил. Вот и получается: "Выручай, Кузьма! Выручай миленький. Принеси яйцо. Полцарства бери. Любую половину! Хочешь правую, хочешь левую".

Но Лиса всё ещё не верила:

-Ну, хорошо. А как ты сюда-то попал?

-Заяц! Чтоб ему... Дурман-травою напоил. И в город ваш, будь он неладен.

-Ай да Заяй! - захохотала Лиса.

Но, увидев глаза Кузьмы, сразу осеклась:

-Ладно... Помогу. Полцарства мне не надо. Но кусочек... Малюсенький-малюсенький.

Она задумалась.

-Надо из дома его выманить. А лучше - из города. В городе тяжело. Кругом милиция. В деревню бы его. К бабушке. Как в сказке про "Красную шапочку". Читали?

-Читали, читали, - сказал Волк. - Только не дочитали. С грамотой у нас... Не очень.

-Это не страшно, - сказала Лиса. - Грамота не нужна, коли голова есть!

-Верно, - сказал Волк. - Грамота для тех, кто в очках ходит. А я без очков вижу, где что плохо лежит.

-Не будем отвлекаться, - сказала Лиса. - Мы про бабушку говорили. Бабушка у него есть?

-Есть! - обрадовался Волк. - Зимой приезжала. Деревня деревней. Так навозом пропахла, что мухи проснулись.

-Отлично! А где она проживает?

-Откуда я знаю? Я с ней не переписываюсь.

-Не беда. Узнаем!

Лиса вильнула коротенькой юбочкой и исчезла.

Час её не было, два. Наконец прилетела. Весёленькая, довольная.

-Что бы вы без меня делали? Узнала! Всё узнала. Звоню я вашему Зайке с телефона-автомата.

"Внучек, - говорю старушечьим голосом, - это соседка звонит. Бабушки твоей. С почты. Из деревни этой... Ну как её?"

"Лесной", - подсказывает Зайка.

"Ага, из неё... По дороге этой, железной... Ну, как её там?"

"По Рижской".

"Вот-вот... по Рижской. Заболела твоя бабушка... С улицы этой..."

"Хвойной".

"Ага... Так что собирайся, внучек, собирайся, милый. Поторапливайся. Если хочешь успеть. С бабушкой проститься. И гостинцы не забудь. Маслица, селёдочки..."

-Пивка, - подсказал Волк.

-Пива я не просила. Не люблю его.

-Ну и дура! Что может быть лучше пива? Холодного, с воблочкой.

-Заяц! - сказал Кузьма. - Заяц может быть лучше. Иль забыли, милые, о чём речь ведём?

-Извини, Кузьма, - сказала Лиса. - Не забыли. Так вот... Я ему лапшу на уши вешаю. А он вдруг... ка-ак заплачет... Зайка мой. Клянусь. Мне так жалко его стало!

-Коли заплакал - поверил, - сказал Кузьма. - Заплакал - значит, он наш!

-Он у нас добрый, - сказал Волк. - Зайчик наш любимый.

-Я добрых люблю, - сказал Кузьма. - С недобрыми хуже. За жизнь свою цепляются. Отдать жалеют.

-Прав ты, Кузьма. - сказал Волк. - Из-за копейки удавятся!