Дмитрий Емец - Приключения домовят

– Я им п-покажу! Будут знать, как заклывать холодильник! Пусти меня! – требовал маленький толстячок.

– Прекрати! – шипел Хлопотун.

– Кому говорят, пусти! – Пузатик изо всей силы стукнул его по ноге.

– Ой! – вскрикнул Хлопотун.

Гости за столом услышали это ойканье и задвигались.

– Что случилось? Кто сказал «ой!»? – заволновалась бабушка.

– Это я, – поспешил на выручку домовятам Митя. – Только я сказал не «ой», а «бабушка, спой»!

– Что-то я сегодня охрипла… – застеснялась бабушка.

– Спойте, хозяюшка! У вас чудный голос! – поддержал Митю дядя Толя.

Бабушка ещё немного заставила себя поуговаривать, а потом решительно отодвинула тарелку в сторону.

– «Клён ты мой опавший, клён заледенелый…» – запела бабушка.

– «Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой», – подхватила басом тётя Олеговна.

Краем глаза Митя заметил, как Хлопотун и Вреднючка выволокли из-под стола пьяненького Пузатика и быстро шмыгнули в полуоткрытую дверь. На прощание Вреднючка послала Мите воздушный поцелуй, а Пузатик показал розовый язык.

Когда бабушка и тётя Олеговна закончили петь, дядя Саша зааплодировал:

– Замечательно! А сейчас я скажу тост!

Он хотел встать, но чуть не упал и навалился на стол.

– В чём дело? – Дядя Саша посмотрел на свои ботинки и глазам не поверил. Его шнурки оказались прочно привязанными к стулу.

Тётя Олеговна ахнула и вытащила у себя из туфельки куриную косточку. У папы исчезли комнатные тапочки, а вместо них возникли резиновые калоши, в которых он обычно пропалывал грядки на даче. Дяде Толе кто-то сколол штанины булавкой, а тётя Лена нашла в туфле грецкий орех.

– Надо же! Кто это сделал?

Хозяева и гости в изумлении заглянули под стол, но никого там не обнаружили. Вдруг дядя Толя расхохотался так громко, что у него чуть не лопнула на животе рубашка.

– Это, наверное, Митя сделал! Хорошая шутка! – сказал он, показывая на мальчика.

Митя замотал головой. Мнения разделились. Одни считали, что это проделки Мити, а другие подозревали дядю Сашу, всем известного любителя подобных шуточек. Во всяком случае, на домовят не подумал никто, и это было уже хорошо.

– Чудеса, да и только! Но мне понравилось. Давно я так не веселилась! – Тётя Олеговна, прощаясь, похлопала папу по плечу.

Проводив гостей, мама и бабушка отправились мыть посуду. Папа и Митя им помогали.

А в это время в своей маленькой комнатке домовята грустно укладывались спать.

– У нас ещё никогда не было гостей! И никогда не будет! – Вреднючка вытерла косичкой заплаканный нос. Но уже на следующий день произошло событие, которое всё перевернуло.

Утром, когда папа перелистывал газету, оттуда выпало почтовое извещение. Папа поднял бумажку с пола:

– Поздравляю! Нам посылка! В кои-то веки.

– Это, наверное, от моей двоюродной сестры, – обрадовалась мама. – Она всегда присылает нам сушёные грибы и варенье. Добрая душа!

На другой день папа пошёл на почту и получил посылку. Это была небольшая картонная коробка, обвязанная верёвкой и закапанная сургучом. На коробке неуклюжим, корявым почерком был написан адрес.

Мама осторожно развязала верёвку и отодрала сургуч. Потом она приподняла картонную крышку и заглянула внутрь. Её брови удивлённо поползли вверх.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Митя, который вертелся возле, дожидаясь, пока мама распечатает посылку.

– Ничего не пойму! Тут какие-то шишки!

Действительно, коробка была доверху наполнена шишками. Большими, смолистыми, еловыми шишками.

– Кто бы это мог нам прислать? – пожал плечами папа. – На такую шуточку даже твой братец не способен.

Мама с папой еще некоторое время ломали голову над загадкой странной посылки, но потом забыли о ней. Коробку с шишками поставили в коридор, чтобы после вынести её на мусор. Но утром оказалось, что коробка опрокинулась, а шишки разбросаны по полу. Мама с папой не знали, что и думать. Единственным в семье, кто разгадал эту тайну, был Митя. И вот как это произошло.

Вечером в комнатке домовят царило необычное оживление. Оттуда доносился смех Хлопотуна, Вреднючки и Пузатика. А ещё Мите показалось, что он слышит чей-то голос, низкий и хрипловатый. Голос этот явно не принадлежал никому из малышей.