Хелена Бехлер - Дом под каштанами

— Над миром солнце встанет, — повторил последние слова песенки дождевик-перевозчик. — Пойдёмте, я выпущу вас из дворца.

За воротами дождь уже не шумел, фонтаны утихли, и только последние капли шептали что-то на прощание, постукивали о зонтик. У разноцветных птичек на зонтике перья были влажные, чисто вымытые.

Кася закрыла зонтик. К ручке прицепился обрывок пёстрой ленточки.

— Её тут раньше не было, откуда она взялась?

— Наверно, кто-нибудь из дождевиков привязал её нам на память, — ответил Пётрусь.

На небе сверкала широкая, яркая радуга.

— Как быстро дождевики повесили её на небо! — удивилась Кася.

В большой луже погасли все пузырьки. Нет, не все: один уплывал от них всё быстрее, становился всё меньше. В нём стоял дождевичок и махал своей большой шляпой.

Дождевики уплыли, но на прощание они хорошенько промыли тучи и те блестели, как серебряные.

А на чердаке…

— Смотри, они вымыли и нашу лошадку, — сказал Пётрусь.

Крыша в одном месте протекала — как раз там, где стояла лошадка. Она была ещё мокрая, и когда Пётрусь ее вытер, она вся заблестела, на ней не осталось ни пылинки. Пётрусь расчесал лошадке гриву, поправил уздечку и забрался на неё. Второй лошади для Каси не было, но рядом стояло старое кресло, а поручнем у него был резной лев.

— На льве можно ехать не хуже, чем на коне, — сказал Пётрусь. И Кася забралась на льва. Тот сразу открыл глаза, точно очнулся после долгого сна. А лошадка соскочила с полозьев. Произошло это, наверное, потому что с подоконника спрыгнул Тимонек и на мягких лапках направился ко льву и к лошадке.

Едва Пётрусь успел прошептать: «Тигрёнок, глаза у тебя озорные…», как лев напружинился для бега, а лошадь ударила копытом о пол. В ушах у всадников зашумело, и ветер чуть не сорвал с головы бумажные шлемы. Они мчались через леса, через канавы и поля, и Тимонек с ними — он едва касался лапками земли. Вот они миновали мельницу.

А за мельницей, на мосту, остановились, как вкопанные. Они чуть было не налетели на золотую карету. Карета стояла, накренившись набок, и покачивалась на рессорах — в мосту была дыра, и в ней застряло одно из её золочёных колёс.

— Видишь короля в карете? — прошептала Кася, с трудом переводя дыхание.

Король, услышав стук копыт на мосту, поспешил высунуться из кареты, и та накренилась ещё больше. Король весело крикнул, нимало не обеспокоенный грозящей ему опасностью:

Пётрусю и Касе вовсе не хотелось, чтоб король падал в воду вместе со своей золотой каретой. Они привязали лошадь и льва к перилам моста и вместе со слугами принялись вытаскивать колесо из дыры. Но карета даже не дрогнула. Тогда они впрягли свою лошадь, но и та вместе с четвёркой королевских лошадей тоже ничего не могла сделать. Тогда впрягли льва, но никакой пользы от льва не было, потому что он уселся и принялся зевать. Всем было понятно, что лев считает себя настоящим львом, а возня с каретой кажется ему лошадиной работой. А может, это Тимонек посоветовал ему ни во что не вмешиваться. Оба они отошли в сторону и уселись, шевеля усами.

Пётрусь и Кася подошли к королю.

— Извини, пожалуйста, король, но тебе придется выйти. Тогда, может быть, что-нибудь получится. Не то, смотри, вывалишься вместе с короной.

Король рассмеялся в ответ.

— Корона уже в ручье.

И вылез. Даже помог вытащить колесо. Король оказался рослый и крепкий. Рраз! — и готово. Садись да поезжай.

Король потёр руки от удовольствия. Он хотел было сдвинуть на затылок корону, но короны на голове не оказалось, и он только пригладил волосы.

— Сейчас ты получишь свою корону! — крикнул Пётрусь и спустился к ручью. Корона лежала на мелком месте. Хоровод рыбок кружился над ней. Две лягушки смотрели на корону вытаращенными глазами. Пётрусь вынул ее из воды и принёс королю. Корона слегка погнулась, и из переднего зубца выпало два драгоценных камня. Но король только рукой махнул.

— Не имеет значения!

Он пригласил ребят в гости и объяснил им, где находится его замок.

— Найти нетрудно, надо только помнить про кота и про петуха.

— Про какого кота и петуха?

Тут король снова рассмеялся.