Туве Янссон - Муми-тролль и страшная комета

— Катастрофа номер два! — возгласил Снорк и помахал своей тетрадкой. — Настоящий буран!

В этот миг ураган вырвал у него тетрадку, и она взлетела в воздух со всеми рекомендациями, как надо себя вести в ожидании прилёта кометы.

— Ветер несёт нас в сторону дома! — обрадованно закричал Муми-тролль. — Слава Богу, он дует в нужном направлении.

А ветер скакал с ними вместе через болото. Он попытался сорвать шляпу у Снусмумрика с головы, дважды перекувырнул Сниффа и унёс медаль Муми-тролля прямо к самому небу.

— Я боюсь, — говорила фрёкен Снорк. — Мне очень страшно. Дай мне лапу!

Муми-тролль крепко ухватил её за лапку.

«Вот если б у меня был воздушный шар, — думал он. — Мы быстренько долетели бы домой… Прямо к папе и маме…»

И тут Хемуль издал вопль сильнее, чем воет сирена в тумане, предупреждая моряков. Ураган вырвал у него его сокровище — альбом с марками, и он унёсся вместе со всеми штемпелёванными марками и юбилейными и всякими там другими. Альбом трепетал в воздухе страницами, точно птица крыльями, и становился всё меньше и меньше… Хемуль кинулся вслед. Ураган поднял его юбки, и они хлопали и трепыхались на ветру. Хемуль летел как воздушный змей, пока не зацепился о какой-то куст. Тогда он набросил свои одёжки на голову и потерял всякую надежду.

Через минуту он почувствовал, что кто-то трогает его за плечо.

— Не прикасайтесь ко мне, — сказал он. — Я Хемуль, потерявший всю свою драгоценную коллекцию марок!

— Знаю, — сказал Муми-тролль. — Это ужасно огорчительно. Но несмотря на это нам придётся одолжить у тебя твои юбки и платье. Мы сделаем из них воздушный шар. Нам надо спешить домой. Комета приближается. Будь так добр, сними свою одежду…

— Отстань от меня! — истерически завопил Хемуль. — И не говори мне ничего про кометы. Я их ненавижу!

Сила ветра достигала уже десяти баллов. На горизонте появилась чёрная, закрученная в спираль туча. Она подходила всё ближе и ближе.

— Сейчас же всё снимай! — закричал Снусмумрик.

Никто не услышал, что ответил Хемуль, и, пожалуй, оно было к лучшему.

В следующий миг они набросились на него и содрали через голову всю его одежду. Кроме нижних юбок на нём было огромное, отделанное воланами платье, которое Хемуль получил в наследство от тётушки с материнской стороны. Оставалось только завязать ворот и стянуть узлами рукава, и из платья получился замечательный воздушный шар.

А чёрная закрученная туча всё приближалась.

— Хватайся и не отпускай ни под каким видом! Мы летим искать твой альбом!

Все вместе крепко ухватились за оборки Хемулева платья, ураган наполнил его ветром, и все взмыли в воздух, а чёрная туча неслась за ними. Земля исчезла из поля зрения. Сделалось совсем темно. Так они летели и летели на запад, а на них надвигалась ночь.

Ближе к полуночи ураган стал слабеть, а чёрная туча как бы сама себя завязала узлом. Воздушный шар стал понемногу спускаться и повис на ветках высокого дерева. Довольно долго все хранили молчание. Они, съёжившись, сидели на ветках, глядели в сгущающийся красноватый сумрак леса и прислушивались к тому, как ураган, удаляясь, постепенно затихает. Вскоре воцарилась полная тишина.

— Как вы все? — спросил наконец Снусмумрик.

— Я вроде бы всё ещё жив, — ответил малышка Снифф. — А может, это уже и не я, а так, какая-то фитюлька, унесённая ураганом. Я предупреждал, что вся ответственность ложиться на вас.

— Не волнуйся, это ты и есть, — сердито проворчал Хемуль. — От тебя не так-то легко отделаться. А теперь скажите, есть ли какая-нибудь возможность получить назад свою одежду?

— Конечно, пожалуйста, — сказал Снорк. — И спасибо, что ты её нам одолжил.

— Где фрёкен Снорк? — забеспокоился Муми-тролль.

— Я здесь, — отозвалась она откуда-то из темноты. — Моё зеркальце уцелело.

— И моя шляпа — тоже, — добавил Снусмумрик. И засмеялся. — И губная гармошка цела. И даже перо на моей шляпе.

Хемуль натянул на себя платье.

— Как видно, вы находитесь в лучезарном настроении, — проворчал он. — А вот я терпеть не могу измятые воланы на платье.

Больше никто ничего не сказал. Они заснули на широких ветках дерева. Они так устали, что проснулись на следующий день только к двенадцати часам.