Михаэль Энде - Школа волшебства» и другие истории

— Наверняка учитель опять не поверит, что я не виноват в том, что опоздал на урок.

Самый юный член нашей семьи, грудной младенец, лежит, допустим, в своей кроватке. Естественно, в нашей семье читает даже такой малыш. У него, как и у всех остальных, в руке книга, только она поменьше и полегче, чем книги старших, — такая специальная книга для грудных детей. Другой ручкой он сжимает бутылочку с детской смесью, поскольку его задача, к которой он относится исключительно серьезно, состоит в том, чтобы хорошенько питаться, — он должен вырасти большим и сильным, чтобы впоследствии читать книги побольше и потяжелее. Но, если быть точным, то, что он держит в руке, собственно говоря, не совсем его бутылочка, а скорее пузырек чернил. Но малыш, слава богу, не пьет из него, а только время от времени выплескивает несколько капель себе на голову. Это ему ничуть не мешает, и лишь когда жирная чернильная клякса наконец падает на страницу, которую он в данный момент пробегает глазами, карапуз начинает требовать (а я надеюсь, никто не сомневается в том, что наше ученое дитя умеет разговаривать):

— Зажгите же кто-нибудь свет! Стало так темно, что даже слов не разобрать!

Задача нашей кошки, как и большинства кошек во всем мире, — ловить мышей. Это ее основное ремесло, поэтому она нередко часами просиживает возле мышиной норы в кладовке, за платяным шкафом слева. Само собой, в лапках у нее тоже маленькая книга. Как же еще коротать время в засаде, если не читать! (А тот, кто верит, что кошка умеет читать, не станет удивляться тому, что она умеет и говорить.) Так вот, как уже было сказано, сидит она перед мышиной норой. Но, если быть точным, это, собственно, не совсем нора. Потому что, пока наша кошка углубилась в книгу, мыши развернули ее на 90 градусов и отодвинули чуточку в сторону, так что сидит она теперь возле штепсельной розетки. Время от времени она, как и положено, запускает в нее коготки, и тогда из хвоста у нее сыпятся искры.

— Ну и ну! — испуганно вскрикивает кошка. — Вот это книга! Какой накал страстей!

Наша древесная лягушка сидит, скажем, в своей лягушачьей стеклянной банке. У нее ответственная должность: она предсказывает погоду, перемещаясь по лесенке вверх и вниз.

И она исключительно добросовестно исполняла бы свои обязанности, если бы не читала, так как у нас, само собой разумеется, даже древесная лягушка имеет свою собственную водостойкую лягушачью книгу размером с почтовую марку. (О том, что земноводное, способное читать, умеет также и разговаривать, даже упоминать не стоит.) Только вот обстоятельства в данный момент таковы, что наша лягушка читает, не отрываясь от книги ни на минуту, из-за чего не уделяет должного внимания своей основной работе. Впрочем, порой ее начинают мучить угрызения совести, и она вспоминает о деле. Чтобы продемонстрировать чистоту своих помыслов и усердие, она внезапно срывается с места, не выпуская книжицу из влажной лапки, и спешно взбирается по лесенке. Или столь же торопливо спускается. Последнее, если быть точным, вовсе не означает, что она прыгает со ступеньки на ступеньку, — нет, она делает шаг в пустоту и стремительно соскальзывает вниз, производя при этом изрядный грохот.

— Если я правильно расцениваю свое поведение, — квакает она затем, потирая зеленую поясницу, — ожидается резкая перемена погоды!

Единственный в нашей семье, кто не умеет читать, это, как ни странно, книжный червь, который живет в восьмом томе энциклопедии Брокгауза. Нет-нет, повторяю, он при этом не умеет читать. Книги он рассматривает исключительно с точки зрения их съедобности. Поэтому его суждения о «хорошем» или «плохом» вкусе, по крайней мере в отношении книг, имеют весьма ограниченную ценность. Да, впрочем, мы и не считаем его равноправным членом нашей семьи.

Вероятно, теперь кто-нибудь полюбопытствует, а какие, собственно говоря, родственные узы связывают с прочими членами семьи лично меня. Должен признаться, мне и самому это не до конца ясно. Если быть точным, я вообще не знаю этих людей и, между нами говоря, совсем не уверен, что они действительно существуют. Вполне возможно, что история, только что рассказанная мною, получилась такой именно потому, что, записывая ее, я одновременно читал лежащую передо мной книгу.

И в заключение я могу предложить вам заняться тем же самым. Правда, это означает, что вы и так уже последовали моему совету, иначе ничего бы не знали о героях этой истории. Итак, если нам по пути, давайте читать вместе дальше.