Святослав Сахарнов: Много разных кораблей

Жил в море… краб не краб, так себе — крабишка маленький. Сам с пятачок, ноги как спички, клешни как щипчики.

Пока совсем маленький был, жил где придётся, подрос — стал себе дом искать.

Вылез на мелководье, семенит вдоль берега, по сторонам смотрит:

Видит — камень. В камне щель.

Залез в неё. Ёрзает, ёрзает, никак не устроится.

Плывёт мимо бычок-старичок, голова с кулачок.

— Славный у тебя дом, — говорит, — будто для тебя построен.

— Много ты понимаешь! — обиделся крабишка. — Плохой дом: жёсткий он, да тёмный, да тесный.

— А тебе какой нужен? — удивился бычок.

— Нужен мне такой, чтобы в нём мягко было, светло и просторно! Где тебе, губастому, понять! Плыви, покуда никто не съел!

Пока бычок губой шевелил, слова подбирал, крабишка из щели вылез — и ушёл.

Скользко по камням идти. Вода через камни перекатывается, того и гляди, смоет.

— Поищу-ка я, где поглубже.

Подался в море. Идёт по песку, а песок рассыпчатый, тонкий.

Нашёл ямку. Мягко, светло, привольно.

— Тут мне и жить!

Только в ямке устроился, видит — плывёт на него огромная рыбина. Рыло длинное, снизу белые усики, спина в костяных шишках. Осётр!

Крабишка с перепугу — в песок. Зарылся. Ни жив ни мёртв.

А чудище-рыба всё ближе. Над самым дном плывёт, усиками по дну шарит.

Доплыла до ямки, пошарила — и давай копать рылом песок.

Крабишка оттуда вверх тормашками! Вылетел — да наутёк. Бежит по дну, ноги выше головы подбрасывает.

Еле удрал.

Добежал до кучи камней. Влез между двумя, дух перевести не может.

Успокоился, огляделся. Камни крепкие, не то что рассыпчатый песок.

— Чем не дом?

Правда, не мягко тут, зато свету и места сколько хочешь.

— Останусь здесь!

Стал крабишка с камней мшанку ощипывать.

Вдруг сверху на него кто-то как бросится! На лету зубами — клац! мимо. Развернулся — и снова на крабишку. Тот удирать.

А это катран-акулка: спина и голова узкие, рот дырой, хвост полумесяцем.

Крабишка вокруг камня. Катран за ним.

Пока катран хвост заносил, крабишка камень кругом обскакал, углядел пещерку — и в неё.

Спрятался, сидит.

Катран над камнем прошёл, видит — никого нет, и уплыл.

«Ну, — думает крабишка, — отсюда я никуда! Не мягко тут, не светло, зато просторно».

Сел и ноги вытянул.

Только вытянул, мимо скат — морская лисица — плывёт. Учуяла краба — и к камню.

Плывёт, как большущий лист колышется. Тело блином, хвост кнутиком, зубов полон рот.

А хитрющая! Даром не носится. Подплыла, на камень легла, давай голову в пещерку протискивать.

Полголовы протиснула, за клешню зубами хвать и потащила крабишку вон.

Пещерка-то просторная — не упереться, не зацепиться!

Чует крабишка — конец пришёл. Из последних сил рванулся — и обломил клешню.

Вырвался из лисьих зубов, прижался к камню, будто влип.

Поцарапала лиса зубами камень. Не достать краба! Съела клешню и ушла прочь.

Ушла она, крабишка боком, боком — да к берегу. Ладно, сам живой, а клешня вырастет!

Вот наконец и камни. Между ними ручейками вода. Уж сюда большой рыбе не дойти!

И бычок тут, сосед.

— Здравствуй, дедушка!

Нашёл крабишка знакомую щель — и в неё.

Вот где хорошо: и жёстко, и темно, и тесно!

Как будто для него — для крабишки — дом построен.

Поспорили в Чёрном море кефаль, мерланг-пикша и белуга: кто из них сильнее?

Спорили, спорили и решили: кто дольше всех в прибой между камней продержится, против волны устоит, тот и есть самый сильный.

Выбрали у берега камни, выждали погоду посвежее и стали силу испытывать.

Первой поплыла к камням кефаль. Плыла, хвостом серебристым играла. А как подошла к берегу, стало её взад-вперёд волной бросать, сразу поняла дело плохо!

Крутит кефаль хвостом, в дугу сгибается, да против волны устоять не может. Рвётся вперёд, а вода её назад тащит. Оробела, до камней не доплыла — назад вернулась.

Поплыла к камням головастая пикша. Разогналась, до самых бурунов дошла. Спряталась между камнями в стоячей воде, но пришла волна и давай её от камня к камню швырять. Два раза об камень ударила, перевернула и назад с собой утащила.

Посмотрели рыбы на пикшу, испугались: жабры у неё песком забиты, перья на спине поломаны.

А белуге всё нипочём.

— Эх вы, мелочь! — говорит она. — Глядите, как я устою.

И поплыла вперёд.