Анна Шмидт - Ведьмы и все прочие

И детская коляска въехала туда прямо вместе с ребенком.

— Назад, — сказал он, но ничего не произошло.

— Да нет же! — заволновалась женщина. — Ты не должен говорить «назад!». Нужно сказать «кыш!»

Гейсберт сделал все правильно — и коляска снова, как ни в чем не бывало, стояла на дорожке. Ребенок даже не проснулся.

— Страшно удобная вещица! — сказала женщина. — Что тебе нужно больше всего?

— Дом! — ответил Гейсберт. — А что, сюда и дом влезет?

— Еще как влезет, — сказала она. — У входа в парк стоят три красивых дома. Какой тебе нравится?

— Вон тот, белый, — показал Гейсберт.

— Сейчас мы его и заберем!

— Э! — забеспокоился Гейсберт. — Только люди, которые там живут, мне совсем не нужны.

— А там никто и не живет. Это контора. А поскольку рабочий день еще не начался, там нет пока никого из служащих.

Гейсберт открыл спичечный коробок.

— Скок-поскок в коробок! — сказал он, и целый дом оказался в коробке!

— Отнеси его в какое-нибудь симпатичное местечко, — посоветовала женщина. — И чтобы район был немноголюдный, а то он будет бросаться в глаза. Ну, а мне пора. Ах да, чуть не забыла тебе сказать: в коробке должна быть только ОДНА вещь! Если у тебя там что-то есть, ты должен сначала освободить коробок и лишь потом класть туда что-нибудь другое.

Она дружелюбно кивнула ему и исчезла за жасминовым кустом.

— Чем мне вас отблагодарить? — кинулся ей вслед Гейсберт. Он обежал вокруг куста, но она как сквозь землю провалилась.

Там, где прежде стоял красивый белый дом, теперь было пустое пространство. Время близилось к девяти, поэтому к месту работы на урчащих мопедах и фыркающих автомобилях стали съезжаться конторские служащие.

— Контора пропала! — закричали они. — Какая радость!

И они все от счастья задудели клаксонами.

«Ну вот, сделал хоть что-то полезное», — подумал Гейсберт и пошел довольный из города. На берегу реки он отыскал чудесную полянку и открыл там коробок.

— Кыш, — сказал он, и дом так славно встал на зеленой траве — будто всегда здесь стоял, и Гейсберт сразу же почувствовал себя как дома.

— Тут только чересчур много печатных машинок, — сказал он. — Но они мне совсем не мешают. Теперь мне нужно обзавестись кроватью.

И он отправился в магазин, где продавались кровати, их там было полным-полно, и когда продавщица отвернулась, Гейсберт вытащил потихоньку свой коробок и прошептал:

— Скок-поскок в коробок!

И самая красивая кровать прыгнула ему в коробок — с матрацем, подушками, простынями — со всем-всем-всем, что на ней было.

— Ну как, выбрали что-нибудь? — спросила продавщица, повернувшись к Гейсберту.

— Я приду к вам еще раз с женой, — сказал Гейсберт и пошел со своим коробком домой.

Теперь у него было все, что нужно для хорошей жизни, и он зажил припеваючи. Еду он добывал на базаре, утаскивая оттуда то гуся, то курицу; рыбы сами послушно прыгали из реки к нему в коробок. Одно его утомляло: часто приходилось мотаться туда-сюда, ведь в коробок он мог положить только одну вещь. Но и в этом были свои преимущества, потому что он не хватал все подряд.

Однажды у Гейсберта заболело горло, и он решил сходить за таблетками. Войдя в аптеку, он увидел за прилавком очаровательную девушку. Такую очаровательную, что Гейсберт сразу же выздоровел.

— Что вам угодно? — спросила она.

— Мне угодно, чтобы ты вышла за меня замуж, — сказал Гейсберт. — Как тебя зовут?

— Меня зовут Лизье, — ответила она. — Но я совсем не хочу за тебя замуж. Уходи прочь, иначе я позову своего отца, аптекаря. Он огромного роста и очень сильный.

Гейсберт достал коробок и сказал.

— Скок-поскок в коробок!

И Лизье влетела в коробок. Гейсберт положил его в карман, а дома открыл и сказал:

— Кыш!

Разгневанная Лизье выскочила из коробка и закричала:

— Отпусти меня, или я вызову полицию!

— Не шуми, Лизье, ну как ты себя ведешь, — покачал головой Гейсберт. — Посмотри, какой чудесный вид из окна. И здесь есть целых семь печатных машинок.

— Это меняет дело, — сказала Лизье. — Я без ума от печатных машинок. Можно я буду печатать на всех?