Михаэль Энде - Вуншпунш, или Тениалкогадский волшебный напиток

Затем Грехогадус Червини снова уселся в кресло, заложил ногу на ногу и начал ждать адских душевозов, которые должны были прибыть с минуты на минуту и от- транспортировать обоих проштрафившихся.

В это самое время Якоб Кракель и Маурицио ди Мауро сидели бок о бок на большой крыше собора. Счастливые, они наблюдали, как далеко внизу, за тысячами горящих светом окон, обнимаются люди, как над городом взлетают бесчисленные ракеты и взрываются фейерверки.

Святой Сильвестр, который теперь снова был всего лишь каменной статуей, глядел на праздничный блеск с высоты соборной башни с затаённой улыбкой на губах.

— Хотел бы я знать, — проговорил кот задумчиво, — что там сталось с нашими магом и ведьмой! Но этого мы с тобой теперь никогда уже не узнаем.

— Не бери в голову, — сказал Якоб. — Главное дело, что всё в конце концов повернулось по-хорошему.

Кот некоторое время размышлял.

— А мне почему-то почти жаль их, тех двоих, — произнёс он тихо.

Бронзовые колокола певуче гремели.

— В любом случае, — вновь прервал молчание Маурицио, — наступает, несомненно, ОЧЕНЬ хороший

Новый год. Для всех. Если повсюду происходит то, что случилось с нами…

— Хорошо бы. — Якоб глубокомысленно кивнул. — Но вот кому все должны быть за это благодарны — этого люди никогда не узнают!

— Люди — нет, — согласился кот. — И даже если им кто-нибудь расскажет, они сочтут это в лучшем случае новогодней сказкой.

И снова повисла долгая пауза. Они смотрели в небо, озарённое огнями, полное ярких звёзд, и обоим казалось, что никогда ещё оно не было таким высоким и далёким.

— Я бы хотел сейчас исполнить мою первую песню, — произнёс Маурицио.

Он ещё раз быстро привёл в порядок свой шелковистый белоснежный мех, разгладил роскошные усы, принял изящную позу и замяукал прекраснейшую арию, обращая её к звёздному небу.

И поскольку он чудесным образом внезапно овладел чистейшим итальянским языком, то и пел он своим неподражаемым кошачьим неаполитанским тенором по-итальянски:

Что означало: