Галина Александрова: Как Кузька хотел взрослым стать

— Ладно, давай свой совет, — отряхивается Кузька от пыли и паутины. — Значит, так, совет мне нужен такой: как мне быстро-быстро взрослым стать?

— И-и-и, обманщик, — кричит Яга, но, кажется, не очень сердится, — надо же, меня, саму Ягу костяную ногу обмануть смог! Только я тебе совет давать не буду, пока ко мне какой-нибудь добрый молодец не пожалует и я от радости доброй опять не стану.

— А ты мне посоветуй, я повзрослею и сам добрым молодцем стану, — обещает Кузька.

— Хорошо, — соглашается старушка, — только знай, яхонтовый мой, что больше ты никогда своих родственников не увидишь. Потому как слово я себе дала, что первого молодца, который ко мне пожалует, я никуда не отпущу. Не понравится он мне — съем. Понравится — в плен возьму. Буду каждый день ему советы давать, в баньке парить и путь указывать куда-нибудь. До тех пор пока новый молодец не пожалует.

— А я от тебя сбегу, — храбрится домовенок, — чай, не первый раз, чай, сбегал уже.

— А я с тоски зачахну, — грозится Бабя Яга, — тебе же потом всю жизнь стыдно будет.

Задумался домовенок. Грустно, конечно, что Яга ему помогать не хочет, а с другой стороны — старушку тоже жалко. Одинокая она, никто ее не любит, никто с ней дружить не хочет, все ее боятся. И перевоспитывать ее поздно — стара уже, слушаться не будет.

— Знаешь что, Бабуся Ягуся, — говорит ей Кузька, — надо тебе какое-нибудь дело найти. Это тебя и от мыслей печальных отвлечет, и развеселит. Вот я из своей азбуки слово новое узнал, на букву Г — гербарий. Оказывается очень интересное занятие — собирать гербарий. Я и Анютку научил. А ты в лесу живешь, столько трав знаешь.

— Вот диво-то! — радуется старушка. — А туда только растения засушенные вклеивать можно? А молодцев нельзя?

— Молодцы в гербарий не поместятся, — авторитетно говорит Кузька, — они большие. Ну, пошел я. А то скоро наши из соседней деревни вернутся, а я еще не вырос.

— Жаль, что я вредная, — провожает его Баба Яга, — а то я тебе точно какой-нибудь совет бы сказала. А из-за вредности — никак не могу. На то я и Яга.

Вышел Кузька из Дома для плохого настроения, пошел Дом для хорошего настроения искать. Хоть и нет за ним погони, да до деревни скорее добраться хочется.

Обрадовалась ему избушка, на одном месте запрыгала, чуть посуду всю не перебила.

— Смотри, как я прыгаю! Совсем палед не болит! А поясок твой я постирала и погладила, пока тебя ждала. Он мне больше не понадобится. Ну что, помогла тебе Ягуся? — спрашивает.

— Нет, — кричит Яга из чащи, — не помогла. Вези его домой быстрее, а то я уже отлютовала, пирогов и уюта хочу. Да и гербарий лучше в хорошем доме делать, чтобы аккуратнее получился. Надо же людям знания свои нести.

Не стала избушка спорить, подсадила Кузьку и помчала его через чащу к опушке леса.

— Не помогла, — вздохнула вслед им Баба Яга, — из-за вредности и потому, что не знаю, как из маленьких домовых больших делать. А признаться — стыдно. Уважать меньше будут. Да и не ополоумела я еще совсем, таких ладненьких, румяненьких домовеночков во взрослых бородатых домовых превращать! Надо больно!

До опушки избушка домовенка не довезла, боялась, что люди ее увидеть могут. Высадила недалеко, в кустах. Поклонился ей Кузька низко, как положено:

— Спасибо, сестрица, век не забуду доброты твоей.

— Да не за что, братец, — засмущалась избушка, — будет время — захаживай. У меня для тебя завсегда пироги да кисель найдутся.

Заспешил Кузька в деревеньку, а Дом для хорошего настроения стоит, куриной ножкой вслед ему машет.

— Надо же! Маленький, а ведет себя как настоящий добрый молодец, всю душу растревожил, — говорит и слезу, из окошка сбежавшую, лапкой смахивает.

— Я так не играю, — встречает его шишига Юлька, — я только шобралашь тебя шпашать идти, а ты пришел — живой и невредимый. Даже шкушно.

Посмотрел Кузька на шишигу — и что-то с ним сделалось. Стоит, трясется весь, руками за живот схватился, пищит, точно мышь на концерте.

— Лидочка, — кричит шишига, — беги шюда быштрее, ш Кузенькой лихоманка шделалашь!

Прибежала Лидочка, посмотрела на Кузьку — озадачилась, посмотрела на шишигу — и точно так же, как Кузька, за живот схватилась.

Почесала шишига лапкой в лохматульках и поняла:

— А-а-а, это вы надо мной шмеетешь! Вам мой наряд не нравитшя!

А наряд у шишиги и вправду замечательный. Ведь она Кузьку спасать собралась. Вот и оделась как добрый молодец из Кузькиной книжки. Вместо кольчуги — банка консервная. Прогрызла в ней шишига дырку, просунула голову, получилась большая консервная банка с головой на тоненьких ножках. На голове вместо шлема — скорлупа яичная, в одной руке, вместо щита, — большая деревянная пуговица деда Пети, в другой, вместо булавы, — куриная косточка обглоданная.