Карел Чапек - Сказки.

- Но небо в воду опустил не Арион, - сказал старый Крейцманн. - Было то уже позднее, при моём батюшке - вечная ему память! - и сделал это водяной Кваквакоакс, и всё ради любви.

- Как это было? - спросил молодой Зелинка.

- Было это так. Кваквакоакс влюбился. Он увидел принцессу Куакуакунку и запылал к ней любовью, квак! Куакуакунка была прекрасна. Представляете: золотистое лягушечье брюшко, и лягушечьи лапки, и лягушечий рот от уха до уха, и вся она была мокрая и холодная. Вот какая была красавица! Теперь уж таких нет...

- А дальше что? - нетерпеливо спросил водяной Зелинка.

- Ну, что могло быть? Куакуакунка была прекрасна, но горда. Она только надувалась и говорила "квак". Кваквакоакс совсем обезумел от любви. "Если пойдёшь за меня замуж, - сказал он ей, - я подарю тебе всё, что только пожелаешь". И тут она ему сказала: "Тогда подари мне небесную синеву, квак!"

- И что же сделал Кваквакоакс? - спросил Зелинка.

- Что ему было делать? Он сидел под водой и жаловался: "Ква-ква, ква-ква, ква, ква-ква, ква!" А потом решил лишить себя жизни и потому бросился из воды в воздух, чтобы в нём утопиться, квак! Никто до него ещё в воздух не бросался - Кваквакоакс был первым.

- И что же он сделал в воздухе?

- Ничего. Посмотрел вверх, а над ним было синее небо. Поглядел вниз, а под ним было тоже синее небо. Кваквакоакс ужасно удивился. Ведь тогда ещё никто не знал, что небо отражается в воде. И когда Кваквакоакс увидел, что небесная синева уже в воде, он от удивления воскликнул "квак" и опять бросился в воду. А потом посадил Куакуакунку себе на спину и вынырнул с ней на воздух. Куакуакунка увидела в воде синее небо и от радости воскликнула: "Ква-ква!" Потому что, выходит, Кваквакоакс подарил ей небесную синеву.

- А что было дальше?

- Ничего. Жили потом оба очень счастливо, и народилось у них множество лягушат. И с той поры вылезают водяные иногда из воды, чтобы видеть, что и у них дома тоже есть небо. А когда кто-нибудь покидает свой дом, кто бы он ни был, он оглядывается назад, как Кваквакоакс, и видит, что там, дома то есть, и есть настоящее небо. Самое настоящее, синее и прекрасное небо.

- А кто это доказал?

- Кваквакоакс.

- Да здравствует Кваквакоакс!

- И Куакуакунка!

В эту минуту шёл мимо один человек и подумал: "Что это тут лягушки не вовремя расквакались?"

Поднял камень и кинул его в болото.

В воде что-то булькнуло, плюхнуло; полетели брызги высоко-высоко. И стало тихо: все водяные нырнули в воду и теперь только в будущем году соберутся на свою конференцию.

Это было страшно давно, - так давно, что даже покойный старый Зелинка не помнил этого, а он помнил даже моего покойного толстяка прадедушку. Так вот давным- давно на горах Брендах хозяйничал славный злой разбойник Лотрандо, самый свирепый убийца, какого только видел свет, с двадцать одним своим приспешником, пятьюдесятью ворами, тридцатью мошенниками и двумястами пособниками, контрабандистами и укрывателями. И устраивал этот самый Лотрандо засады на дорогах - либо в Поржич, либо в Костелец, а то и в Гронов, так что поедет в тех местах какой извозчик, купец, еврей или рыцарь на коне, Лотрандо сейчас на него накинется, гаркнет во все горло и обдерет как липку; и должен был еще радоваться тот бедняга, что Лотрандо не зарезал его, не застрелил, либо на суку не повесил. Вот какой был злодей и варвар этот Лотрандо!

Едет себе путник путем-дорогой, "но-но, н-но, пошел, пошел" - на лошадок покрикивает да о том, как бы повыгоднее товар свой в Трутнове продать, мыслью тешится. Пот дорога лесом пошла и начнет его страх перед разбойниками брать, ну, он песенку веселую запоет, чтоб не думать об этом. Вдруг откуда ни возьмись - огромный детина, ни дать ни взять гора, - шире господина Шмейкала или господина Ягелека в плечах, да головы на две выше их, да бородатый такой, что и лица не видно. Встанет такой мужичище перед лошадью и заревет: "Кошелек или жизнь!" - да наставит на купца пистолет - толщиной что твоя мортира. Купец, понятно, деньги отдаст, а Лотрандо у него и телегу, и товар, и коня заберет, кафтан, штаны, сапоги с него стащит, да еще кнутом разочка два вытянет, чтоб легче бедняге домой бежалось. Говорю вам, прямо висельник был этот Лотрандо.

А как во всей округе других разбойников не было (был один возле Маршова, да против Лотрандо - просто марала), Лотрандово разбойничье предприятие преотлично шло, так что он очень скоро богаче иного рыцаря стал. И вот, имея малого сыночка, стал старый разбойник соображать: "Отдам-ка я, мол, его в ученье, пускай оно хоть в несколько тысяч влетит, я это себе позволить могу. Пускай немецкому научится и французскому, всяческие там деликатности - "бит-ш?йн" ( 1 1 1) - прошу вас (нем) ) и "же-вузем" ( 2 2 2) - я вас люблю (франц) ) - говорить, и на фортепьянах играть, и "косез" либо "кадрель" танцевать, с тарелки есть, в платок сморкаться, чин чином, как полагается. Я, дескать, хоть и простой разбойник, а сын мой не хуже графского воспитание получит. Как я сказал, так и будет!"