Пауль Маар - Волшебные капли для Субастика

На это параллельный класс дружно отвечал: «Четвертому аааа будет трубаааа!»

Мартину было не по себе среди всей этой разгоряченной массы. Он терпеть не мог соревнований. Они напоминали ему о собственных многочисленных поражениях.

Тина теперь сидела со своими и весело кричала вместе со всеми: «Четвертому аааа будет трубаааа!»

— Пойду, пожалуй, — сказал Мартин. — Давно родителям не звонил. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи! — ответили мальчики, сидевшие за его столом, и тут же принялись горланить: — Четвертый беее плетется в хвостееее!

Мартин уже давно собирался позвонить родителям, но все как-то не получалось. К вечеру перед автоматом внизу всегда собиралась длинная очередь. Некоторые любители болтали до тех пор, пока все деньги не проговорят. А остальным приходилось стоять и ждать.

Сегодня желающих звонить не было. Только Мартин.

Он бросил монетку и набрал номер.

К телефону подошла мама. Она спросила, как у него дела.

— Неплохо, даже хорошо. Не беспокойся, — ответил Мартин.

Он рассказал ей, как катался с холма в группе господина Лейтпрехта, и сообщил, что еда в столовой вполне сносная. На этом деньги кончились, Мартин пожелал маме спокойной ночи, передал папе привет и повесил трубку.

Он поднялся к себе. Даже в комнате было слышно, как бушуют лыжники в столовой. Хорошо, что он ко всему этому не имеет никакого отношения и что Субастик может его заменить.

— Скорей бы этот день прошел, — сказал Мартин на другое утро. — Тогда я смогу наконец быть снова сам собой и мне не нужно будет больше прятаться!

Мартин снова пожелал, чтобы Субастик выглядел, как он. Как всегда — семь раз, чтобы пожелание продержалось подольше.

— Знаешь, как скучно сидеть взаперти! — Мартин вздохнул.

— Знаю, — отозвался Субастик.

— Ну ничего, — сказал Мартин. — Завтра суббота. Последний день. До обеда, и все!

— Да, завтра последний день, — отозвался Субастик. — Но я могу остаться и после обеда. До двенадцати ночи точно могу.

— А что ты собираешься делать в лагере до двенадцати ночи? — удивился Мартин.

— Я не говорю о лагере, я говорю вообще, — ответил Субастик.

— Что значит «вообще», не понимаю! — разволновался Мартин.

— А чего тут понимать, — хмуро сказал Субастик. — У нас такое правило. Положено субастикам в субботу уходить, и даже Пепперминты не могут возразить!

— А я очень даже возражаю! — повысил голос Мартин. — Это даже не обсуждается! Ты поедешь к нам. Мы поставим ко мне в комнату вторую кровать, и все!

— Нет, — перебил его Субастик. — Не получится. По нашим правилам я должен был бы уйти еще сегодня ночью, в полночь. Но так как я пришел к тебе не в субботу, а в понедельник, то могу остаться у тебя немного дольше.

— Никуда я тебя не отпущу! — воскликнул Мартин.

— Пока тебе придется отпустить меня кататься на лыжах! — сказал Субастик и направился к выходу. — Йенс Ульман уже меня там ищет с фонарем. То есть не меня, а тебя, конечно! — добавил он напоследок с хитрой улыбкой и скрылся за дверью.

В половине второго Субастик вернулся. Он ворвался в комнату как вихрь, и по всему было видно, что бежал он гораздо быстрее, чем тогда, в среду утром, когда Мартин загадал всего четыре порции желания.

— Хорошо, что меня никто из окна не видел! — сказал он, отдуваясь. — У меня уже во дворе нос стал расти! Надо было тебе загадать, как вчера, на семь веснушек!

— Так я и загадал, как вчера! — ответил Мартин. — Должно было хватить часа на три — три с половиной. А сейчас только два с половиной часа прошло!

— Очень странно, — озабоченно покачал головой Субастик. — Непонятно и неясно!

— Да ладно, тебя же никто не видел! — попытался успокоить его Мартин. — Расскажи лучше, как все прошло?

— Сегодня ты уступил Йенсу Ульману и довольствовался скромным вторым местом, — сообщил Субастик. — Он был на одну секунду быстрее.

— Вот Йенс наконец порадовался! — рассмеялся Мартин. — Гордый, наверное, ходит!

Мартин был недалек от истины. За обедом у Йенса было превосходное настроение. Лучше, чем вчера. Он даже положил Мартину руку на плечо, когда завел разговор об окончательном составе команды.

— Нам нужно обсудить, кого мы в итоге возьмем, — сказал он. — Четвертый «Б» уже определился. Господин Дауме велел после обеда представить ему список.

Мартин кивнул. Под «мы» Йенс, видимо, понимал себя и Мартина.