Софья Прокофьева - Тайна Хрустального замка

«Это ангел небесный летит, чтобы взять мою душу, — подумала я, и меня охватили горький гнев и отчаяние. — Боже милосердный, за что? Разве это справедливо? Я так молода и еще не познала ни одной земной радости. О, если бы кто-нибудь нашел меня в этом лесу, спас, приютил, не дал замерзнуть. Я готова была бы служить ему до конца моих дней, отдать все, что имею!»

Едва я подумала это, погасло светлое облако, окружавшее меня, печально смолкли далекие колокола.

Вдруг кто-то взял меня за руку. Я увидела прекрасную черноволосую женщину в искристо-зеленом платье.

— Я — королева Хрустального замка, — ласково сказала она. — Согласна ли ты довериться мне, малышка? Ты будешь жить в тепле и роскоши и уже больше никогда не вернешься к одноглазому мельнику и его рыжему сыну. Согласна ли ты?

— Да… — из последних сил прошептала я. Мне хотелось встать перед ней на колени, но мое платье примерзло к обледеневшей земле.

Тут луна вышла из-за тучи и я увидела на снегу серебряного лебедя. Он покорно склонил голову. Королева усадила меня на спину лебедя и велела крепко держаться за его перья.

— Смотри не свались, — сказала она, и мы поднялись выше снежной тучи. Тихо сияли звезды. Но их свет был печален, и я не стала глядеть на них.

Вдруг меня окутало мягкое тепло. Я стояла посреди богато убранного зала. Сквозь его хрустальные стены можно было разглядеть, как взвихренный снег вьется и мечется вокруг прозрачных башен. Простое домотканое платье превратилось в наряд из тонкого шелка, на руках блеснули кольца и браслеты.

— Но твой замок прозрачен! — я заплакала и прижалась к королеве. — Одноглазый мельник увидит меня и прикажет идти с ним!

— Не бойся, — с улыбкой ответила королева. — Для одноглазого мельника и его сына мой Хрустальный замок невидим. Потому что мельник и его рыжий сын в придачу не нужны мне.

— А я? — голос мой дрожал от страха. — Я нужна тебе?

— Да, моя девочка, ты мне нужна! — странно улыбнулась королева. — Тебя здесь ждут только радости и веселые забавы. Все это будет длиться вечно. Ты навсегда останешься прелестной и юной, как сейчас. Но за это ты должна отдать мне… Только не гляди на меня своими светлыми глазами, Нинисель! За это ты должна отдать мне…

Тут Нинисель оборвала свой рассказ, побледнела и умолкла.

— Ты не договорила. Что отдать? — спросил Гиальмар, сам не понимая, почему дрожь ледяными иглами пробежала по спине.

— Не спрашивай, рыцарь! Это тайна Хрустального замка, и я не вправе… — Нинисель повернула к нему искаженное страданием лицо. — И вот я живу здесь. Сколько лет, много, мало, сама не знаю. Но я больше не слышу звона колоколов, не вижу церкви там, за лесом Вительвельт. Я забыла все молитвы, не могу ни одну вспомнить…

Оба они, Нинисель и Гиальмар, не заметили, как, скрывшись за колонной, увитой до половины густой зеленью, их разговор подслушивает королева Демонта.

— Отрезать бы тебе твой болтливый язычок, крошка Нинисель, — неслышно прошептала она.

— Доверься мне, Нинисель! — с волнением проговорил Гиальмар. — Вся моя прежняя жизнь была лишь пустым сном, наваждением. Да и жил ли я прежде? Сейчас ночь. Дай мне твою руку, сбежим с этого холма — и мы свободны!

— Да, двери Хрустального замка открыты, — прошептала Нинисель. — Но есть сила, которая держит меня здесь крепче всех железных замков и засовов.

— У меня надежно укрепленный замок, верная стража! — горячо воскликнул Гиальмар. — Я смогу защитить тебя!

— Здесь бессильны мечи и копья. — Нинисель отвернулась, пряча лицо.

Гиальмар хотел взять Нинисель за руку, но она остановила его.

— Почему, Нинисель, почему? — в отчаянии проговорил Гиальмар.

— На мне лежит проклятье, никто не может спасти меня… — голос Нинисель дрогнул от боли.

«Накинуть бы на тебя мой черный плащ Молчания, малютка Нинисель», — королева Демонта теснее прижалась к колонне.

— Проклятье, говоришь ты? — воскликнул Гиальмар. — Тебя околдовали! О, моя Нинисель! Но я знаю, кто может развеять злые чары. В глубине леса, возле маленькой часовни живет святой отшельник…

Нинисель порывисто обернулась, так что длинное шелковое платье обвилось вокруг ее ног.

— О, рыцарь, если бы я могла открыться ему, рассказать все, снять с сердца эту каменную тяжесть, — голос Нинисель дрожал и звенел, — я была бы счастлива даже умереть.

— Ты будешь жить, мое сердце, мое сокровище! — Гиальмар склонился и с нежностью поцеловал ее руку. — Я еду сейчас же, не дожидаясь рассвета.