Альберт Иванов - Счастливая звезда Хомы и Суслика

— Похвально, — протянул Волк.

— Подальше положишь, поближе возьмёшь.

— Ладно. Что ты за свой рубль хочешь? Только не Суслика, — цредупредил Волк.

— Нужен он мне! — отмахнулся Хома.

— А что тебе нужно? Давай меняться.

— Давай. Ты мне — два рубля, а я тебе — рубль.

— За рубль — два?! — несказанно поразился Волк.

— Твои, я видел, старые, тусклые. А мой новый, блестящий!

— Новый, говоришь?

— Сияет как новый.

— Взаправду новый или только сияет? — вскипел Волк.

— А я как сказал? — пожал плечами Хома. — И сияет, и новый. Сияет, потому что новый. А новый, потому что сияет. Как твои глаза!

У Волка глаза засверкали. Затем померкли.

— За два — один? Не пойдёт.

— Тогда до свидания, — повернулся было Хома.

— Стой! Куда ты?

— Домой к Суслику, пока он тут. Лишний раз полюбуюсь на свою монету. Заодно её и почищу — до зеркального блеска.

Незримый блеск желанной монеты буквально ослепил Волка!

— Ну, хочешь, — пробормотал он, — я тебе взамен подарю…

Он обернулся на своё логово и внимательно его осмотрел. Но ничего подходящего, кроме Суслика в тесном загончике, не углядел.

— Я тебе подарю… — опять напряженно пробормотал он.

— Может, мне хотя бы Суслика взять, раз большого выбора нет? — принялся вслух размышлять Хома. — Да только он мне ни к чему. Теперь у меня не одна, а две норы. В одной жить буду, в другой деньжата хранить. Ни за что не променяю эту привольную жизнь на какого-то жалкого Суслика!

— А я говорю, бери Суслика! — вскричал Волк, сразу забыв о своём прежнем условии, и стал его расхваливать — Какой он толстенький, сытенький, пушистенький! Сам бы съел, да деньги нужны позарез. Одного меха с него на целую постель себе надёргаешь.

— Ну, если меха на постель, — заколебался Хома.

— А меня спросили? — вдруг донёсся негодующий вопль глупого Суслика. — Не позволю из меня мех дёргать!

— А тебя не спрашивают, — огрызнулся Волк. — Вот проглочу тебя и без меха!

Суслик враз успокоился. И больше ни гу-гу.

— Ладно, возьму твоего Суслика, — неохотно сказал Хома. — Я у него не только весь мех оборву, но и всю дурь вытрясу, чтобы его не хватали почём зря спящим!

— За свои деньги можешь с ним что угодно делать, — расщедрился Волк, не очень-то понимая, зачем Хоме понадобилась Сусликова дурь.

— И смогу, — сердито подтвердил Хома. — Ну, я пошёл?

— Подожди, пока я деньги припрячу, — заторопился Волк.

— Нет уж, — отказался Хома. — Сам его принесёшь и к нему в нору кинешь.

— Бережно положит, а не кинет! — снова истошно подал голос пленник.

— Цыц! — прикрикнул Волк. — Ну, кину я его тебе, а рубль ты взамен выкинешь? — засомневался он.

— Я, может быть, и самого Суслика заодно выкину, — мрачно пообещал Хома.

— Уговор дороже денег! — рявкнул Волк, глубоко убеждённый в обратном.

И Хома помчался домой.

Взял дома свою монету. Затем забрался в нору Суслика — и стал ждать.

Вскоре послышались быстрые Волчьи шаги.

— Суслик здесь. Принёс, — доложил Волк. — А ты готов?

— Давно наготове, — откликнулся Хома.

— Может, сперва монету выбросишь?

— Деньги на ветер не бросаю, — скупо ответил Хома.

— А всё-таки? — настаивал Волк.

— Нашёл дурака!

— Нашёл, — гоготнул Волк. — Держи его!

Хома втащил друга за ноги в нору. И выкинул наружу монету.

Волк схватил её, потёр о мохнатый бок и пошёл восвояси, любуясь сверканием денежки.

— Волк, а Волк, — вылез из норы Хома, — сколько теперь у тебя?

— Ровно пять!

— А что ты на них купишь? В магазин в деревне тебя ведь не пустят.

Волк так и застыл на месте.

— Что ж ты раньше молчал! — провыл он.

— А ты меня раньше спрашивал, когда копил?

— А ты зачем рубль хранил, умный такой? Ты-то что купить собирался?

— Я уже купил, — рассмеялся Хома. — На рубль мало чего купишь. Кроме Суслика.

И, вернувшись в нору, весело посмотрел на безмолвного друга. Рублёвого Суслика.

— Одно разоренье с тобой, — сказал Хома. — Меху, что ли, с тебя на постель надёргать?..

Спохватился Суслик, что у него имени настоящего нет. Всё Суслик да Суслик. Разве это имя? Вон Хома — кто? Хомяк. А имя у него есть.

У всех имя есть. Или хотя бы прозвище. Ёж не просто Ёж, а старина Ёж. Заяц и то не Заяц, а Заяц-толстун. Сразу ясно, о ком речь.