Альберт Иванов - Великая тайна Хомы и Суслика

— Лопай, дружок. Наедайся до отвала. На орешки налегай, хорошая припра… Я хотел сказать: при правильном питании не похудеешь. — И снова хохотнул.

Была не была! Навалился Хома на еду.

А Волк сидит напротив, на его аппетит не нарадуется.

— Кушай, кушай, наворачивай, округляйся!

Умял Хома всё угощение подчистую. Раздулся как шар.

— Чудесно, — засиял Волк. — Поел?

— Поел…

— А теперь я поем.

И стал повязывать себе здоровенный лопух на шею вместо салфетки.

Хома улучил момент и потёр стручком перца нос. Вроде бы как усики расправил. До этого он скрытно держал перец в левой лапке.

Только повязал Волк салфетку, как…

— Апчхи! — громогласно чихнул Хома.

— Будьте здоровы! — расхохотался Волк. — Будьте здоровы, я нас сейчас проглочу!

— Апчхи! Апчхи! Апчхи!

— Ты чего расчихался? — насторожился Волк. — От волнения?

— Нечего время — апчхи! — тянуть, давай — апчхи! — проглатывай. Вместе с гриппом, — беззаботно заметил Хома. Чего это ему стоило!

— Как? — оторопел Волк. — Где ты его подцепил?

— Это не я, это он меня подцепил, — осмелел Хома. — Апчхи! Переохладился. Утром в ручье перекупался, — оправдывался он. — Апчхи!

— Как ты мог утром так долго купаться, если знал, что вечером ко мне идёшь! — взревел Волк, отодвигаясь от гостя подальше.

— Даже яблоки моют перед едой, — строго сказал Хома. — Не мог я к тебе — апчхи! — немытый заявиться.

— Это конечно, — растерялся Волк. — За это спасибочки.

— А ругаешься!.. Апчхи!

— В сторону чихай!

— Не отвлекайся — апчхи! — от дела, — нахально заявил Хома. — Давай глотай.

Еще чего! — отказался Волк. — Гриппозный хомяк мне и даром не нужен. Столько добра на тебя перевёл, — сожалеюще оглядел он пустой стол. — Столько вкуснятины…

— Ага, — потёр Хома брюшко. — Вкусно было. Апчхи! Чего жадничаешь? Волки же такое не едят. Апчхи!

— Кто тебе сказал? — вскинулся Волк, закрываясь от него лопухом. — Есть захочешь, любую пакость слопаешь — даже капустную кочерыжку! Зайца надо было позвать, — внезапно загрустил он.

— А ты меня подлечи — и ешь, — невинно посоветовал Хома. — Жалко мне тебя, голодного.

— А сколько грипп этот тянется? — поинтересовался Волк.

— Недели три. Вероятно, азиатский. Не исключено осложнение. Сложное осложнение, — по-хорошему предупредил Хома.

— Чего — осложнение? — вскипел Волк.

— Осложнение всего моего здоровья.

— Что? — опять взревел Волк. — Три недели за тобой ухаживать? А потом осложнённого хомяка глотать?! Где эта Азия? — вдруг спросил он.

— Не знаю. Апчхи! Но знаю, далеко.

— Угу, — кивнул Волк большой зубастой головой.

Он бережно вывел дорогого гостя из логова на ближнюю поляну.

— Вот и отправляйся подальше — в свою Азию!

Волк схватил Хому за ноги, свирепо раскрутил в воздухе и метнул вдаль.

Хома стремительно пролетел над рощей мимо луны и… упал прямо в свою нору, на соломенный тюфяк. В чём-в чём, а в волчьем глазомере Волку не откажешь!

Велико же было удивление Волка, когда он нашёл дома, возле стола, тот злополучный стручок. Хома его обронил.

Понюхал Волк стручок перца и…

— Апчхи! — грянуло по всей роще.

Догадался Волк.

— Провели, — ахнул он. — Меня?

И впервые уважительно подумал о Хоме: «Каков ловкач! Похлеше Лисы!»

Больше он Хому к себе в гости не приглашал. И водой не стал его нору заливать. Хлопотное дело!

И вообще, ну, поймаешь проныру, а он опять заявит, что болен. А может, и вправду заболеет, если его нору водой заливать!

Нет уж, спасибо.

А Хома не уставал нахваливать смущённого Суслика, лучшего друга:

— Не прав Волк. Очень ты рылом вышел, ненаглядный ты мой! Апчхи!

— Чего со мной-то прикидываешься? — счастливо улыбался Суслик.

— Ничего подобного. Я так быстро летел, что на ветру простудился.

— Тогда будь здоров!

— Буду, — подмигнул Хома. — С твоей помощью.

Пришёл как-то вечерком Суслик к Хоме и привычно спрашивает:

— Что новенького-страшненького?

Только Хома рот раскрыл, как лучший друг тут же затараторил:

— Просто новенького, без страшненького! А то знаю я тебя. Было дело. До сих пор поджилки трясутся.

— У нас только ты один такой храбрый, — довольно усмехнулся Хома. — Ну, тогда слушай. Спрашивают однажды у Гуся: «Чего это у тебя носки красные?»