Виктор Виткович: Сказочные повести. Выпуск десятый

Хохоча хриплыми голосами, снежные бабы играли с Лёлей в снежки. Они швыряли их по-девчоночьи — сверху вниз, не попадая друг в друга. Было это на берегу Щучьего озера, маленького покрытого льдом, заметённого снегом.

Вокруг озера лежал снег разных оттенков: высокие шапки снега на пнях, резной переплёт снега на сучьях бурелома, кружевные зонты елей, серебристая снежная пыль, осыпающаяся с ветвей. И среди этого белого царства краснела тёмная гроздь рябины.

Наигравшись, снежные бабы сели на пни, а Лёля, смеясь, прислонилась к заиндевевшему стволу высокой сосны. Девочка запыхалась.

— Ах, сердце… — весело сказала она, держась рукой за грудь.

У баб сразу слетели улыбки, они алчно переглянулись.

— Продашь? — спросила, облизнувшись, Продажная душа.

Она вытащила толстую пачку замусоленных рублёвок, плюнула на пальцы, отсчитала три бумажки.

— Хорошо даю, — сказала она, протянув Лёле деньги.

— За что? — спросила Лёля.

— Сердце твоё покупаю.

— Сердце? — удивилась Лёля. — А как же я, буду без сердца?

— Ну и что, — сказала баба. — На свете будет ещё одна девчонка без сердца. Их сколько угодно!

И опять протянула деньги.

— Берёшь?

Лёля спрятала руки за спину.

Баба фыркнула.

— Чего боишься? Не обману! — Продажная душа ударила себя в грудь. — Я у одного мальчика купила сердце. Так он даже благодарил. Ему за уроки мама и папа стали платить: выучил урок — плати, еще выучил — опять плати!.. — Протянула деньги. — Бери трешку!

— Нет, — сказала Лёля.

— Можно подумать, что у неё в груди бриллиант!.. Детские часики, красная цена — гривенник! А я, дура, даю тебе трёшку! Бери, а то передумаю!

Лёля опять замотала головой.

— Ладно! — сказала Продажная душа. — Тогда давай так: ты мне — игрушечные, я тебе заводные — с музыкой!

— С музыкой? — оживилась Лёля.

— А как же! — И баба придвинулась ближе к девочке. — Я видала в городе часы — золотые, цифры горят и играют песенку… — И Продажная душа запела хриплым голосом: «Бродяга я…» — Хочешь такие часики?

У Лёли загорелись глаза.

— Хочу.

Продажная душа обрадовалась.

— Мигом слетаю в город и притащу!

Она победоносно подмигнула бабам — знай, мол, наших! — и помчалась, громко хрустя снегом и сучьями. Бабы поглядели ей вслед, переглянулись. Чёрная душа сказала сладким голосом:

— Давайте, девочки, играть в прятки! Чур, не вожу!

— Чур, не вожу! Чур, не вожу! — подхватила Бумажная душа.

— Тебе водить, — сказала Чёрная душа Лёле.

Лёля сунула руку в карман, вытащила «сливочные коровки», которые ей дала Зоя, раздала бабам по конфете, уткнулась в серебряное от снега дерево, честно зажмурила глаза и стала считать:

— Раз, два, три, четыре…

Неуклюже прыгая через сугробы, бабы спрятались за ближайший куст и, посасывая конфеты, шептались.

— Пока эта дура бегает за часами, мы сами остановим сердце девчонки, — сказала Чёрная душа.

Бумажная душа кивнула.

— Сейчас я его остановлю с помощью волшебных чернил…

И сунула руку за пазуху, где у неё хранился, как в портфеле, ворох каких-то пожелтевших бумаг.

— Иди-ка ты со своими чернилами! — сказала Чёрная душа, но, заметив, что Бумажная душа обидчиво поджала губы, добавила примирительно: — Ты, дура, не обижайся, твои чернила ещё пригодятся… Я тебе сейчас покажу, как убивают сердце клеветой… Ау-у! — крикнула она фальшивым голосом. — Можно-о!

— Иду-у!.. — сказала тоненьким голоском Лёля и пошла прямо к кустам, где сидели бабы, глядевшие на неё сквозь сучья холодными глазами.

Увидев баб, Лёля захлопала в ладоши, засмеялась и побежала обратно к дереву.

— Раз-два-три! Всех застукала!

Бабы зашагали к ней.

— Ну, теперь вы водите, а я спрячусь, — сказала Лёля.

— Нет, — сказала Чёрная душа. — Садись!

Лёля села на пень, чинно сложила руки и поглядела на бабу чистыми глазами.

— Вот что, — тяжело вздохнула Чёрная душа. — Ты хорошая девочка, но с тобой поступили подло…

— Кто? — удивилась девочка.

— Митя.

— Митя? Со мной? — И Лёля звонко рассмеялась.

— Он продал нам твоё сердце за три рубля.

Но Лёля продолжала смеяться.

— Ты, конечно, не веришь, — сказала Чёрная душа. — Ты, наверное, думаешь, что твой Митя царевич, который скакал на сером волке…

— Царевич, — кивнула Лёля.

— На самом деле он серый волк, а не царевич! Да, да, что ты на меня так смотришь!