Дмитрий Емец: Ловушка для Кощея

— Мам-пап, я иду гулять! — крикнул он, приоткрывая дверь родительской спальни.

Мама приподнялась на кровати и посмотрела на будильник.

— В кого ты такой? — зевнула она. — Небось тебя в роддоме подменили. Был там какой-нибудь ранний вставака. У нас же в роду все уважающие себя спяки.

— И я тоже спяк, просто так получилось, что я связался с одним вставакой, — сказал Ваня и, захлопнув дверь, побежал по лестнице.

Сашка уже ждал его у подъезда, переминаясь от холода с ноги на ногу. На шее у него висела пластмассовая патронная лента, а в руках был автомат таких размеров, из которого, будь он настоящим, можно было бы сбивать низколетящие самолеты.

— Я его в шкафу нашел, когда в подарках новогодних рылся, — похвастался он.

— Ты рылся в новогодних подарках? — не поверил Ваня.

— Думаешь, их Дед Мороз притащил и заранее в шкаф спрятал? Как бы не так, я сам видел, как мой папаня за ними ездил, — насмешливо заявил Пупков.

— Ну и что? Если папа купил тебе подарки, это еще не доказывает, что Деда Мороза нет, — упрямо сказал Ваня. — И вообще, вдруг этот автомат — совсем не тебе?

— А кому еще? Не маме же. Я его потом поставлю на место в шкаф, папа и не узнает, что я его раньше времени нашел. Давай играть! Чур, я первый прячусь!

Ваня зарядил свое ружье, и игра началась. Правила ее были простыми: один устраивал засаду где-нибудь во дворе, а другой его искал. Выигрывал тот, кто первым попадал в противника липучкой.

Они сыграли три раза, и все три раза Сашка победил, но победил не потому, что лучше прятался или метче стрелял, а просто липучки из его автомата летели дальше и точнее. К тому же у него в автомате было четыре заряда, а у Вани — только один.

— Так несправедливо! Давай меняться! — рассердился Ваня, после того как его ружье в очередной раз заело и Пупков, воспользовавшись этим, снова выиграл.

— Размечтался, одноглазый! — отказался Сашка. — А если бы настоящая война началась, ты бы тоже противнику орал: «Эй, пацаны, так нечестно! Давайте оружием махнемся»?

— Ну держись, Пупешкин-распупешкин! — разозлился Ваня, которому нечего было возразить против такой логики. — Все равно я у тебя выиграю! Отвернись и считай до пятидесяти!

Пупков пожал плечами, отвернулся и стал громко считать: «Один, три, восемь, десять». Ваня торопливо оглядел двор, прикидывая, где можно спрятаться. Внезапно он заметил старый автомобиль со спущенными шинами, стоявший в снегу справа от мусорника. Его багажник был чуть приоткрыт. Не долго думая, Ваня залез в багажник и опустил его крышку, оставив лишь узенькую щель. «Здесь Пупков не догадается меня искать. А когда он будет проходить мимо, тут уж я не промахнусь», — думал он.

Ваня терпеливо сидел в багажнике, подкарауливая Пупкова, как вдруг услышал звук захлопнувшейся дверцы. Старая машина рванула с места, взмыла над сугробами и, мгновенно набрав высоту, нырнула в тучи. Произошло все так быстро, что ошеломленный мальчик не успел выскочить. В полете ржавый автомобиль трясло и бросало из стороны в сторону, и Ване приходилось держаться за края багажника.

«Разве летающие машины бывают? Интересно, Пупков видел, как она взлетела? Вряд ли, ведь он был в другом конце двора…» — проносились в голове у мальчика отрывочные мысли.

Ваня осторожно выглянул из багажника: вокруг была сплошная снежная завеса, и лишь изредка, когда машина проносилась в разрывах между облаками, мальчик различал внизу дома и улицы.

Пронесшись над Тимирязевским парком, машина ушла в крутой вираж и помчалась прямо на белую шестнадцатиэтажку. Она снижалась так стремительно, что у Вани перехватило дыхание и он упал на дно багажника, уверенный, что они врежутся. Но этого не произошло. Автомобиль опустился на крышу многоэтажки всеми четырьмя колесами, вихляя, проехал несколько метров и с ужасным скрежетом остановился у края крыши. Послышался звук открывающейся дверцы и чей-то скрипучий голос:

— Здравствуй, Кощей! Здравствуй, сокол мой ясный! Я тебя уж долго жду. Сижу вот, чаи гоняю. Покуда ждала, две пары шерстяных носков связала.

— Зачем ты их вяжешь, Яга? Ноги у тебя мерзнут, что ли? — пробасил низкий мужской голос.

— Это не простые носочки, по ним волшебная нитка проходит. Надеть их можно, а снять нельзя!

— Ишь ты, Яга, до чего додумалась! Хоть мелкая пакость, а сердцу приятно. Я бы давно тут был, да вот в снеговых тучах застрял. Я даже подумал, не ты ли их, бабка, наколдовала?

— Чур меня, чур! Да чтоб у меня брюхо треснуло, чтоб глаза лопнули, если это я. Давай-ка лучше, Кощей, с тобой поздоровкаемся. Чай, лет семьсот не виделись! Осерчал ты на меня тогда, когда я Ивану-царевичу помогла у тебя Василису выкрасть.