Туве Янссон - Муми-тролль и шляпа Чародея

Чья-то маленькая тень проскользнула мимо него и скрылась в полумраке.

На морском берегу, там, где речка впадала в море, было посветлее. Море и небо сливались в одну тёмно-синюю сверкающую гладь. Откуда-то издали доносились одинокие крики птиц. Приближалось утро. Муми-тролль и Снусмумрик дотащили шляпу до грота и поместили её донышком вверх в самом укромном уголке так, чтобы ничто не могло попасть внутрь.

— Ну вот, теперь всё хорошо, — сказал Снусмумрик. — Знаешь, что я думаю? А вдруг нам удастся снова добыть из неё те весёлые тучки?

На следующее утро, когда Ондатр, как обычно, вышел из дому и улёгся в гамаке с книгой, чтобы почитать о тщете всего сущего, верёвка, на которой висел гамак, оборвалась, и Ондатр грохнулся на землю.

— Это абсолютно непростительно, — сказал он, освобождаясь от одеяла, в которое было завернулся.

— Ах как неудачно, — сказал Муми-папа, который в это время поливал взошедший на грядках табак. — Ты, надеюсь, не ушибся?

— Дело не в этом, — мрачно отозвался Ондатр и дёрнул себя за ус. — Пусть земля хоть треснет, если хочет. Это не может смутить мой покой. Но я ненавижу попадать в смешные положения. Это ущемляет моё чувство собственного достоинства.

— Но ведь тебя видел только я один, — проговорил Муми-папа.

— Вот именно, — сказал Ондатр сердито. — Ты только подумай, сколько всего я вынес в вашем доме. В прошлом году на нас падала комета. Ну да ладно. Но ты, вероятно, помнишь, как я сел на шоколадный торт твоей жены. Это нанесло тяжелый удар моему достоинству.

— Да знаю, знаю, — смущенно перебил его Муми-папа. — Дом у нас, что говорить, неспокойный. Но что поделаешь, всякие верёвки со временем перетираются…

— Этого не должно случаться, — отрезал Ондатр. — Я ведь мог и до смерти убиться. Ну ладно. Пусть. Но подумать только, ведь меня могли видеть и все остальные! Нет, уж лучше удалиться в пустыню и жить в тишине и покое, вдали от мира. Это моё окончательно решение.

— В самом деле? — произнёс Муми-папа с глубоким уважением. — Где же ты теперь намерен поселиться?

— В гроте, — заявил Ондатр. — Там ничто не будет нарушать моих размышлений глупыми шутками. Еду вы можете присылать мне два раза в день. Но не раньше десяти утра.

— Хорошо, — согласился Муми-папа. — Доставить ли туда кое-что из мебели?

— Пожалуй, — согласился Ондатр. — Только, пожалуйста, самую простую. Я понимаю, что никто не желает мне зла. Но Муми-семейство переполнило чашу моего терпения. — С этими словами Ондатр взял свою книжку, сгрёб в охапку одеяло и медленно побрёл вверх по склону.

Муми-папа повздыхал про себя, потом вернулся к своему занятию — стал снова поливать табак и вскорости позабыл об этом происшествии.

Ондатр добрался до грота, вполне довольный собой. Он расстелил одеяло на песчаном полу, уселся на нём и предался размышлениям. Он проразмышлял таким образом почти два часа. В гроте всё было тихо и мирно; сквозь лиственную крышу грота пробивался нежаркий солнечный лучик, мягко освещая Ондатрово убежище. Когда солнечный луч сдвигался, Ондатр двигался вслед за ним.

«Вот тут я и останусь навсегда-навсегда, — думал он. — Это всё совершенно ни к чему: болтаться туда-сюда, и чесать язык, и строить дом, и готовить еду, и копить разное там имущество!»

Он с удовольствием оглядел своё новое жилище и… увидел шляпу Чародея, которую Снусмумрик и Муми-тролль спрятали в укромном уголке. «Это корзинка для бумаг, — вспомнил он. — Ну что ж, может, когда-нибудь и пригодится».

Ондатр поразмышлял еще немножко и решил поспать. Он завернулся в одеяло, предварительно поместив свои вставные челюсти в шляпу, чтобы они не испачкались в песке. Затем он уснул, вполне удовлетворённый и спокойный.

В Муми-доме к завтраку были блинчики — большие золотистые блинчики с малиновым вареньем. Кроме того, оставалась ещё вчерашняя каша, но никто на неё не позарился, поэтому решено было оставить её на завтра.

— Сегодня у меня такое настроение, — сказала Муми-мама, — что очень хочется чего-нибудь необыкновенного. Тем более, что мы избавились от этой противной шляпы. Такое событие стоит того, чтобы его отпраздновать. В такой день как-то совсем не хочется сидеть на одном месте.