Александр Романов: Приключения Бориски и его друзей

— До свиданья, — на всякий случай сказал Бориска, проходя мимо. — Я ухожу догонять папу. Он пожалел меня, не разбудил. Но я найду его и попрошу показать мне твою родину — ведь папа помнит, где ты росла. А там я поднимусь по склону и увижу поляну, на которой ночует солнце. Я скоро вернусь, расскажу тебе о твоей далекой лесной стране.

И Бориска перелез через ограду из штакетника и пошел по тропинке, которая должна была привести его к речному берегу.

У Бориски не было часов, и поэтому он не мог узнать, сколько минут шел по лесу, помахивая ведерком. Он знал только, что до речки «двадцать минут ходьбы» — так обычно говорил папа. И поэтому Бориска шел спокойно, ожидая, когда кончатся эти минуты и покажется берег. Немного соскучившись, Бориска запел:

Сначала он спел песенку тихо. Потом повторил ее громче, как бы уверяя себя в том, что так действительно и случится. А после третьего раза понял: тропинка ведет его куда-то не туда.

«Конечно, — сказал сам себе Бориска, — ведь папа говорил, что к речке надо идти все время навстречу солнцу. А я забыл об этом. Оно, оказывается, сбоку от меня».

И Бориска, свернув с тропинки, решительно пошел в густой лес навстречу солнцу.

Сначала идти было совсем неплохо. То и дело попадались красные грозди костяники. Заслышав Борискины шаги, взлетел рябчик. Он уселся на сучок сосны, долго и спокойно смотрел оттуда на Бориску, должно быть понимая, что его можно не бояться.

А потом, стараясь не сбиться с правильного пути, Бориска залез в такую высокую и росистую траву, что ботинки и чулки быстро намокли. И чем дальше Бориска шел, тем все выше становилась трава. Казалось, еще несколько шагов — и он совсем провалится в нее, поплывет, разгребая траву руками. Нет, лес ни за что не хотел редеть. Наоборот, становился все непролазнее и непонятнее.

— Тьфу ты, — подражая папе, но более грустно сказал Бориска и присел на березовый пенек, чтобы очень хорошо подумать обо всем случившемся.

Он еще до этого немного испугался, когда шел по высокой траве и под ногами у него то и дело похрустывали сухие ветви. Теперь же, когда смолкли и его шаги, он услышал, какая полная лесная тишина вокруг, ему стало совсем не по себе.

— Па-па! — крикнул Бориска и прислушался.

От его вскрика вздрогнула натянутая между колокольчиком и ромашкой паутина, и лесной паук пробежал по ней, проверяя, не попалась ли добыча. Убедившись, что завтрак еще не готов, паук вернулся на свое караульное место.

«Где же ты, папа?.. — подумал Бориска. — Отзовись поскорее!»

— Скрры… Скрры… — отозвалась вместо папы надтреснутая сосна.

— Уурр, уурр, уурр… — проговорил кто-то очень неприветливо совсем в другой стороне.

Бориска еще раз крикнул. Но когда ему и на этот раз с одной стороны ответила надтреснутая сосна, а с другой — неприветливый голос, Бориска почти совсем испугался, заторопился и рванулся туда, где лес казался посветлее и, может быть, кончался.

Но это оказалась всего лишь маленькая полянка, заросшая густым папоротником.

«Папа называл его змеиной травой!» — с ужасом подумал Бориска, оказавшись в зарослях и не зная, куда же теперь идти — вперед или назад?

В траве что-то зашуршало.

— Ой!.. — вскрикнул Бориска, чувствуя, что ему очень захотелось поднять и одну, и другую ногу сразу, чтобы никакая змея не могла его цапнуть за пятку или повыше пятки. Но так как это было невозможно, то он поднял одну ногу и руку с ведерком.

Так он и стоял до тех пор, пока шуршание не приблизилось к нему на расстояние всего одного шага.

Прочитав название этой главы, вы, конечно, сразу догадались, что Бориска испугался напрасно. Никаких змей в папоротнике не было, а просто безобидный бурундук с черными полосками на спине путешествовал по лесу и случайно оказался недалеко от Бориски.

Впрочем, бурундук был не совсем обыкновенным — он, оказывается, умел разговаривать. Но об этой его особенности Бориска узнал не сразу, потому что сначала бурундук молча взбежал на давным-давно повалившуюся березу и присвистнул.

Бурундуки умеют очень приятно и переливчато свистеть. И если внимательно прислушаться к их свисту, то можно подумать, что они долго-долго повторяют одно только слово «сви», которое неизвестно что означает, но, повторяясь и повторяясь много раз, становится похожим на звучание малюсенького ручейка.