Мирзакарим Норбеков: Шухлик, или Путешествие к пупку Земли

Шухлик подрёмывал в золотом шатре. Чёлка красиво разделена на две прядки и завита. Расчёсанный хвост украшен золотыми шариками. Не простой осёл, а какой-то падишах!

Ублажал его пожилой образованный орангутанг, доставленный джинном из цирка. Кормил восточными сладостями – засахаренным миндалём, персиками, начинёнными изюмом, и прочими лакомствами, которые никогда не кончались в расшитом бисером парчовом мешочке. Разминал ноги, шею и спину, почёсывал хвост и копыта, обмахивал страусиным веером.

Шухлика иногда подташнивало от такой жизни, но он терпел, думая, что лучшей быть не может. Куда же лучше, когда есть всё, чего ни пожелаешь?! И полный покой, от которого, вероятно, и тошнит временами.

– Позволение?! – услышал он голос Малая из-за полога шатра.

И промычал изменившимся голосом, как откормленный бык, которому уже пора на бойню:

– Позволение!

– Мой господин, – вздохнул Малай, оглядевшись. – Я в затруднительном положении. Поглядите на мои размеры.

Рыжий ослище с трудом приподнялся на шёлковых пуховых подушках.

– Да ты на меня взгляни! Как говорит мама, – очень возмужал…

– Сущая правда, блаженный повелитель, – поклонился джинн. – Вы так окрепли и поздоровели, что, думаю, в силах исполнить просьбу вашего покорного слуги. Отпустите навестить родственных духов! Нужен отпуск, чтобы прийти в себя! Если ещё хоть чуток подрасту, застряну навеки меж игральных автоматов.

– В общем-то я не против, – замялся Шухлик. – Но всё-таки отпросись у мамы…

– Слушаю и повинуюсь, – понурился Малай и вышел из шатра.

Задача и впрямь была не из лёгких. Куда сложнее, чем строительство метро!

Мама-ослица долго упрямилась – она и представить теперь не могла, как жить без джинна. А вдруг сломается телевизор или застрянет лифт?!

Бедный Малай совсем было отчаялся, но тут-то его и осенило, или озарило, что не так уж часто выпадает даже на долю чистых духов. Он пообещал вырастить в саду Шифо новое дерево, а именно – древо желаний, которое подменит его на время отпуска.

И, не мешкая ни минуты, создал нечто удивительное – великолепную помесь сосны с пальмой. А на макушке – невидимый с земли зелёный глаз, смотрящий в небо.

Этот глаз заглядывал на самое небесное дно, откуда обычно и приходят исполнения желаний.

Мама-ослица, не церемонясь, тут же испытала дерево, превратив для начала рыжую лисоньку Корси в чернобурку.

В общем-то она не для себя старалась, а для своих ближних, хотя её заботы выходили подчас для них боком.

Черепахе Тошбаке заказала золотой панцирь с бриллиантами по краям. Старушка, увидав себя в таком царском наряде, попросила ещё и небольшой трон со скипетром.

Сороке Загизгон достался прекрасный орлиный клюв и пышная разноцветная грудь попугая. А тушканчик Ука стал сумчатым величиной с кенгуру.

Мама-ослица была в восторге.

Раньше ей приходилось обращаться к джинну через сыночка, поскольку Малай только ему подчинялся. Нередко что-нибудь искажалось в её желаниях. Зато теперь она могла командовать деревом самолично, как хотела, без всякого стеснения.

Перед дальней дорогой Малай зашёл проститься со своим господином. Всхлипывая, еле протиснулся в золотой шатёр.

– Пощадите! Чувствую себя кругом виноватым! – воскликнул он.

– Да что такое? – не понял Шухлик. – Гуляй, сколько душа пожелает! Приходи в себя. Ты же оставил нам дерево желаний!

Уже выходя, не сдержался и заревел, как ребёнок, горючими слезами. Такого с ним отродясь не бывало.

Позабыв о своих возможностях, джинн просто скакал поспешным ослиным галопом на родину, в страну огненных духов по имени Чашма.

«Странный мне джинн достался, – думал Шухлик, задрёмывая среди пушистых ковров и мягчайших подушек. – Впрочем, без него будет, наверное, грустно…»

Он заворочался, ощутив вдруг, как отлетает сонная нега и нарождается невнятное беспокойство, словно чего-то не хватает. Правда, трудно разобраться, чего именно.

От сытой и довольной жизни очень быстро наступает отупение. Иногда быстрее, чем солнце уходит за край земли.

А если благополучие длится бесконечно, от него можно так затосковать – хуже, чем от горькой беды. Если кажется, что всего достиг, всего добился и некуда стремиться, то хоть ложись и помирай или вой с тоски.