Владимир Озеров: Плутишкина сказка

Однако сейчас он прямо-таки лежал на радуге самым несомненным образом! Получалось, что рассказывал он чистую правду.

Кот тем временем показал Плутишке язык и тут же, прямо у нее на глазах, стал сочинять новую дразнилку:

— Ах ты, гнусный Котище! — воскликнула Плутишка и подпрыгнула, чтобы ухватить Кота за хвост, но оказалось, что тот устроился достаточно высоко. Он сверху показал Плутишке «нос» и заявил ехидно:

— Не достанешь!

— А вот посмотрим! — ответила Плутишка и, отпустив Рону, побежала туда, где радуга опускалась на лужайку — чтобы влезть и задать Ирискину трепку.

— Эй! Эй-эй! — встревожился Кот — Не надо! Не вздумай ее трогать! Говорю тебе — не надо!

— Очень даже надо! — крикнула Плутишка. — Будешь знать!

Подбежав к радуге, она протянула к ней руки, чтобы влезть наверх — и в тот же миг радуга исчезла!

Кот плашмя шмякнулся посреди дорожки, выбив из нее тучу пыли, и замер, разбросав лапы в стороны.

— Ой! — испугалась Плутишка и побежала к Коту.

Тот лежал навзничь с закрытыми глазами и не шевелился. Рядом, склонив голову набок, сидела Рона и вопросительно глядела на Плутишку. Той, однако, было сейчас не до собаки, как и не до радуги, которая снова вспыхнула, как только Плутишка от нее отбежала.

Плутишка встала над Котом на колени и начала его тормошить.

— Ну вставай, ну пожалуйста! Ну я же не нарочно, я же не знала! — Плутишка гладила Кота по голове и чесала ему за ухом, но тот не проявлял признаков жизни. Не на шутку испугавшись, Плутишка принялась делать Коту искусственное дыхание, сводя и разводя ему передние лапы. И тут она вдруг заметила, что один глаз у Кота вовсе даже не закрыт, а самым хитрым образом прищурен. Плутишка бросила лапы и ухватила Кота за ухо.

— Ах ты, гнусный Котище! Притвора! — и она начала трепать его за ухо.

— Мяяяууу! — заорал Кот. — Уже и попритворяться нельзя! В кои-то веки за ухом почесали — и тут же драть! Как с радуги Котов ронять — так это вам пожалуйста, а как погладить — так это фиги!

— А ты не дразнись, — сказала Плутишка, вставая.

— Уже и подразниться нельзя, скажите пожалуйста. А между прочим, мы, Радужные Коты, только тех дразним, кого… обожаем, вот! А они нас с радуги роняют! Теперь вот обратно залезать надо, а у меня, может, ушиб шерсти…

Встав на четыре лапы, он встряхнулся, отчего над ним поднялось золотистое облачко пыли и Плутишка чихнула, потом бешено завертел хвостом, как пропеллером, и взлетел кверху задом, растопырив лапы и топорща усы. На глазах изумленной Плутишки он, набирая высоту, пролетел под радугой, а потом опустился на самый ее верх.

— Да, какой хитрый, — сказала Плутишка. — Я тоже на радугу хочу! Или хотя бы потрогать. Только чтобы ты при этом опять не шлепнулся…

— Думаешь, это так просто — дотронуться? Если бы просто — так это все побежали бы трогать, только тут просто не бывает, для этого надо кое-что с д е л а т ь!

— Сделать? А что?

— Для этого надо… — начал было Кот, но тут вдруг послышался нарастающий вой и свист.

— Ложись!!! — отчаянно завопил Кот и, прыгнув с радуги, свалил ничего не понимающую Плутишку носом на дорожку, и сам распластался сверху. В тот же миг над ними что-то трижды просвистело и снова ушло в высоту. Радужный Кот вскочил и прыгнул в ближайший куст, который оказался вовсе и не куст, а замаскированная зелеными ветками скорострельная зенитная пушка, и быстро-быстро завертел маховики наводки.

— Бах-бах-бах-бах-бах! — оглушительно загрохотала пушка, так что у Плутишки заложило уши.

Плутишке тут же больше всего захотелось обратно к маме, но потом стало интересно, кто же это тут так выл и свистел, и она подняла голову.

В небе над нею совершали петлю три странные фигуры со стелящимися за ними шлейфами, а вокруг них рвались зенитные снаряды. Троица эта снова входила в пике, нацеливаясь прямо на Плутишку.

— Мама! — сказала Плутишка, прижимая к себе Рону и дрожа вместе с нею.

— Бах-бах-бах-бах-бах! — Радужный Кот положил очень точную очередь — одна из фигур вошла в штопор, а две другие метнулись в стороны и усвистели куда-то за Волшебную Рощу.

Штопорившее же нечто с воем врезалось в землю между Плутишкой и пушкой. Из образовавшейся небольшой воронки торчали ноги в узорчатых шароварах и шитых золотом туфлях с загнутыми носками, и то, что показалось Плутишке шлейфом — длиннющая борода.

— Ой! — сказала Плутишка. — Это еще что такое было?