Урсула Уильямс - Гобболино — ведьмин кот

И вот, когда взошла полная луна, ведьма и ее кошка уселись на метлу, к которой был привязан мешок с обоими котятами, и полетели через горы, чтобы отдать Гобболино и Сутику в учение к другим ведьмам, потому что именно так всегда и воспитывают ведьминых кошек.

Ведьма летела быстро, невообразимо быстро; маленький Гобболино подглядывал через дырочку в рядне, и ему казалось, что звезды Млечного Пути проносятся мимо, будто хлещет бриллиантовый ливень, а летучие мыши, которых метла обгоняет, тащатся медленно, как неповоротливые слоны.

Котенку становилось дурно, когда он смотрел вниз и видел спящие реки и холмы, расселины и озера, горы, сторожившие горизонт, и города, погруженные то ли в сон, то ли в свои мысли. Киска Сутика радостно мяукала, наслаждаясь их отчаянным, головокружительным полетом, а Гобболино дрожал на дне мешка и от страха ронял слезинки на свою белую лапу.

— Ох, пожалуйста, помедленнее, пожалуйста, я вас прошу! — всхлипывал он, но никто не обращал на него ни малейшего внимания.

Наконец, тем же великолепным движением, каким морские птицы с высоты садятся на волны, ведьма и ее метла приземлились на Ураганных Горах, где жила другая, еще более омерзительная на вид ведьма, которая почти сразу согласилась взять Сутику к себе в пещеру и вырастить из нее настоящую ведьмину кошку.

Киска, вне себя от радости, так торопилась, что чуть не забыла попрощаться с братом; ей не терпелось научиться тому, как можно превратить человека в лягушку, жабу или еще во что-нибудь гадкое.

Гобболино немножко поплакал, расставясь своей подружкой по играм, но ведьма наотрез отказалась оставить у себя обоих котят.

— Ведьмин кот с белой лапой! Да где это видано! — просипела она. — Нет, этого вашего недотепу вы никогда с рук не сбудете!

Так что Гобболино пришлось лететь от нее на метле вместе со своей матерью Грималкин и ее хозяйкой, и, хотя до того, как над Ураганными Горами забрезжил рассвет, эта троица успела побывать не менее чем в пятидесяти пещерах, ни одна ведьма и слышать не хотела о котенке с белой лапой и прекрасными голубыми глазами.

Поэтому наши незадачливые путешественники вернулись домой, где Гобболино был с позором брошен в пещеру к жабам и где провел немало дней, пока в одно прекрасное утро не проснулся и не обнаружил, что вокруг него совершенно пусто.

Не было ни ведьмы, ни Грималкин, ни ведьминого котла, ни Книги Заклинаний и Заговоров, ни жаб, ни лисиц, ни волшебных трав, ни зелий, ни метлы — ничего, что нужно для колдовства. Они сгинули, они улетели и бросили его насовсем.

Ведьма и ее кошка Грималкин обходились с котенком так плохо, что Гобболино не особенно сожалел о разлуке с ними. Но он остался совершенно один, а такому маленькому котенку это очень страшно, и несколько часов он просидел у входа в пещеру, горько плача и спрашивая себя, что же с ним дальше будет.

— А вдруг они никогда не вернутся? — всхлипывал Гобболино. — Что же мне делать? Что делать?

Но наконец он додумался до того, что если Грималкин и ее хозяйка действительно его бросили, то больше ему незачем оставаться в пещере и быть ведьминым котом. Он может пойти куда глаза глядят, найти себе мирный и счастливый дом с приветливыми хозяевами и остаться в нем навсегда.

Как только его осенила эта счастливая мысль, Гобболино утер слезы и огляделся.

Ведьмина пещера была на опушке леса, а неподалеку от нее виднелись поля и рощи, текла река, и за ней, наверное, находились такие же дома, усадьбы и города, какие котенок видел во время полета на ведьминой метле.

И, конечно, где-то же должен быть уютный дом с добрыми хозяевами, которым захочется, чтобы под их крышей мирно и счастливо жил домашний котенок. Гобболино особенно тщательно умыл мордочку, шубку и лапы и ушел из пещеры навсегда. Бодро и смело он пробирался через поля и овраги до тех пор, пока лес у него за спиной не скрылся за горизонтом, а внизу, совсем близко, не заблестела извилистая река. Она прокладывала себе путь сквозь заросли тростника, разливалась на мелководьях, местами журчала и булькала, как варево в котле у ведьмы, а местами была медленной и прозрачной, и тогда Гобболино жадными глазами смотрел на блестящих рыб, и у него текли слюнки.

Он не ел весь день, и эти нарядные рыбешки напомнили ему, как он голоден.

Ничего, сказал себе Гобболино. Сейчас я приду в большую, красивую усадьбу, там будет дом с просторной и уютной кухней, меня пригласят туда зайти, нальют мне блюдечко молока и укажут место у огня. А потом хозяева попросят, чтобы я остался у них навсегда, и будут говорить про меня: «Это наш Гобболино — наш домашний кот!»