Майкл Бонд - Медвежонок Паддингтон здесь и сейчас

— Боюсь, мистер Браун, вы пытаетесь бегать, не выучившись ходить, — сказал он, помогая медвежонку встать. — Лучше попробуйте для начала сыграть вещицу помедленнее. Давайте-ка я что-нибудь подыщу.

Мистер Крубер открыл длинную картонную коробку и вытащил из неё рулон бумаги на деревянной шпульке. Отвернув край бумаги, он поднял рулон повыше, чтобы медвежонок мог рассмотреть.

Если уж говорить по совести, сильного впечатления бумага на Паддингтона не произвела. Вид у неё был такой, будто её основательно погрызла моль.

— Там сплошные дырки, — сказал он.

— Верно подмечено, — похвалил мистер Крубер. — Вы, мистер Браун, как всегда попали в самую точку. Понимаете ли, это очень полезные дырочки — ну, вроде как дырочки от бублика, без которых нет бублика. В этом и состоит загадка пианолы. Внутри создаётся сильный поток воздуха, и воздух проходит сквозь эти дырочки — а бумага внутри постоянно проматывается. Воздух, пройдя через дырку, приводит в движение рычажок, а рычажок — клавишу, и, если бумага проматывается с нужной скоростью, получается мелодия.

Рассказывая, мистер Крубер открыл дверцу на передней панели пианолы, смотал рулон бумаги, который там находился, и поставил на его место другой.

— Всё это очень сложно, — сказал Паддингтон, стряхивая с себя пыль.

— Не сложнее, чем мне или вам взять со стола кружку с какао и отпить из неё, — возразил мистер Крубер. — Если призадуматься, в этот момент совершается не меньшее чудо. Так что давайте-ка сначала съедим наш «послезавтрак», а потом вы попробуете сыграть ту вещь, которую я только что поставил. Это «Лунная соната» Бетховена. [9] Это одна из самых знаменитых сонат одного из самых знаменитых композиторов, Людвига Ван Бетховена. Исполнять её вообще-то очень сложно, потому что надо исполнять с особым чувством. Но перед полькой «Триктрак» у неё есть одно преимущество — медленный, задумчивый темп. Уверяю, с ней вы справитесь без труда.

Паддингтону очень понравилась эта мысль, и он быстренько выложил на стол булочки, купленные на утро.

Когда они дожевали последнюю булочку и выпили какао, Паддингтон снова вскарабкался на стульчик перед пианолой. Теперь из пианолы звучала куда более медленная мелодия, поэтому повторять движения клавиш лапами было гораздо легче. Возле лавки стали останавливаться любопытные прохожие.

— Интересно, а «Тати-тати» мистер Бетховен умел играть? — поинтересовался медвежонок. — У него, наверное, очень хорошо бы получилось.

— Боюсь, что нет, — ответил мистер Крубер. — Он был очень знаменитым композитором, вряд ли у него нашлось на это время. Кроме того, пианолу изобрели через много лет после его смерти. Кстати, — добавил мистер Крубер, — если вы прикроете глаза и будете слегка покачиваться в такт, многие решат, что это вы исполняете музыку.

Паддингтон последовал совету своего друга, и, когда он второй раз добрался до конца «Лунной сонаты», на тротуаре перед лавкой уже яблоку было негде упасть.

— Браво! — похвалил мистер Крубер и захлопал вместе с остальными, а Паддингтон встал и поклонился слушателям. — Ну, что я вам говорил, мистер Браун? Может быть, даже сам Бетховен принял бы вас за музыканта.

Через некоторое время Паддингтон поблагодарил мистера Крубера за какао и выбрался из лавки, вежливо приподняв шляпу и поприветствовав прохожих, толпившихся снаружи. Некоторые защёлкали фотоаппаратами, многие стали просить у него автограф, а кое-кто даже бросил по монетке в его шляпу, прежде чем он успел надеть её обратно. Он потом почувствовал головой, какие монетки холодные.

В общем столько за утро произошло интересного и Паддингтону так не терпелось рассказать про всё это Браунам, что он поскорее выбрался из толпы своих поклонников и со всех лап припустил в сторону улицы Виндзорский Сад.

Впрочем, вскоре он понял: его кто-то преследует. Интересно, что погоня напоминала игру на пианоле: всякий раз, как он ставил лапу на землю, прямо за его спиной раздавался такой же удар.

Когда пришлось остановиться у светофора, Паддингтон оглянулся и увидел дяденьку в длинном чёрном пальто и в меховой шляпе; дяденька махал ему рукой.

— Подождите! Подождите! — кричал он. — Это же просто удивительное дело, — продолжал дяденька, подходя поближе и стягивая с руки перчатку. — Никогда ещё не видел медведя-музыканта. Позвольте пожать вашу… э-э… лапу.