Ян Карафиат - Светлячки

Тогда они ещё помолились.

Пожали лапки, поцеловались: «Господь Бог с нами, да сгинет нечистый!» — и легли спать, и спали, спали и спали.

И они всё спали, спали и спали. Когда же Малыш проснулся, папа и мама уже встали. Они лежали в постели и разговаривали.

— Мама, дадите мне мёда?

— Мёда? Какого мёда? Малыш, ведь у нас мёда нет.

— А тот, что нам вчера Яночка прислала.

— Вчера? Яночка? Тебе, миленький, приснилось.

— Нет, мама. Ведь вы мне его вчера уже давали.

— Вот как! Это тебе приснилось. Давай-ка, вспомни! Помнишь, мы напоследок были у крёстной, потом всё сразу заделали и с тех пор спим.

— Жалко! Но во сне-то было так!

Малыш начал хмуриться. Тут ему пришло в голову:

— Папа, как там на улице? Я бы посмотрел!

А папа ответил:

— Дорогой Малыш, там холодно, ты замёрзнешь. Да и двери у нас заложены дровами.

— Но папа, мы ведь можем через окно посмотреть.

— Да оно тоже забито и законопачено. А то бы к нам сюда холод прошёл.

И только когда мама сказала, что тоже хотела бы посмотреть, как там снаружи, и что потом она бы немного протопила, тогда папа согласился. Встал, отбил от окна доску, а Малыш ему помогал. Потом потихоньку выбрали мох и вот что увидели: полным-полно снегу, поляны не было, склона тоже, один только снег. На можжевельнике над их домиком его было столько, что ветви даже прогибались. Солнышко чуть светило, и снег очень красиво мерцал, и было тихо-тихо. Малышу хотелось ещё смотреть на всё это, но папа сказал, что там мороз, и нужно скорее окно опять законопачивать и забивать. И они его законопатили и заколотили.

Мама тем временем уже затопила и собиралась сварить немного супа. И сварила. Хорошенько помолились и стали есть. Но было им всё же холодновато, и тогда они скорее улеглись и стали беседовать.

— Папа, а что если у крёстной всех замело?

— Не замело. Они живут под дубом.

— А Яночка! Мама, где она живёт?

— Она живёт во мху среди вереска.

— Её замело, правда ведь! А она говорила, что проводит меня, когда я первый раз полечу.

— Ну, не бойся! Ну и пусть замело. Она ведь затопит, если ей холодно будет.

— А дрова у неё есть?

— А чего бы им не быть!

— А она там одна?

— Одна.

— А почему она одна?

— Ну, потому что никого у неё нет. Папа и мама давно умерли.

— О, я бы не хотел быть один.

— А если бы Господь Бог так захотел, тебе бы пришлось слушаться.

— Пускай, ведь у Яночки есть мёд и вино! Правда же, что то вино у крёстной было от неё?

— Не знаю, милое дитя. Наверное.

Тут их прервал папа.

— Малыш, ты в самом деле думаешь, что Яночка там одна?

— Ну, раз с ней никого нет.

— Почему же с ней никого нет?

— А кто же?

— Господь Бог с ней. Её папа говаривал, что о послушных светлячках Господь Бог заботится, поэтому с ними ничего не может случиться, а если что и случится, то так надо. И Яночка это хорошо знает и слушается, и ничего не боится.

— А вы её, папа, любите?

— А почему бы мне её не любить!

— А вы, мама, тоже?

— Конечно, люблю.

— А крёстная её тоже любит?

— А как же. Все светлячки друг друга любят.

— Папа, а когда же мы полетим?

— Подожди, вот будет опять лето. Наверное, на святого Иоанна.

— А как это бывает, когда людям светят?

— Ничего особенного не происходит. Мы только летаем, а они видят.

— А если уже и крылья болеть станут?

— Дать им немножко отдохнуть. И тут же снова летать.

— Папа, а что эти люди делают, когда вы им не светите?

— Милое дитя, я не знаю, что они делают. Наверное, тоже спят или рассказывают друг другу сказки. Но я всё время слышу, что они не слушаются, и будто бы у них не всё хорошо.

— Не всё хорошо? В чём же?

— Ну, они друг друга не любят.

— Я бы им тогда светить не стал, раз они друг друга не любят.

— А это не наша забота. Если Господь Бог хочет, чтобы мы им светили, мы и светим. [14] Ср. Евангелие от Матфея, глава 5, стих 45: «… Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных».

Малыш всё думал о тех сказках.

— Мама, расскажите мне какую-нибудь сказку!

— Но я, Малыш, уже ни одной не знаю.

— А ту, что вы мне давно рассказывали.

— О чём же она была?

— А помните, о том котике и кошечке. Помните?

И мама ответила, что расскажет, и начала.

«Жили-были котик и кошечка. И было это давно. Котик был такой красивый, весь чёрный как уголь, а кошечка — такая изящная, вся белая как молоко.