Сергей Козлов - Всё-всё-всё о Ёжике

Я проснусь, с постели встану,
Погляжу — опять стоит.
Меленький,
Бесперестанный
Мышью серенькой шуршит.

Вымокли
И луг, и поле.
Сникли
Травы, колоски.
На реке,
В воде по пояс,
Мокнут тёмные мостки.

Почернел забор, сараи.
В лужах сад и огород.
Только дождь,
Не утихая,
Всё идёт, идёт, идёт…

Небо серое над нами.
И — снега, снега, снега…
К лесу
Белыми слонами,
Все в снегу, бредут стога.
И с дороги виден мне
Чёрный ворон на слоне.

Столько яблок — просто страх!
Испугаешься впотьмах:
К каждой яблони — подпорки, —
Сад идёт на костылях.

Снег валит. Сколько надо труда,
Чтобы сбегать на ключ за водою!
Что вода тяжела — не беда,
Тяжело этой скользкой тропою

Донести и не расплескать,
Не упасть, поскользнувшись, с размаху…
Ах, какая была б благодать,
Если б в санки большую собаку

Мог запрячь я, поставить бидон
И, легко этот снег приминая,
Привезти и втащить его в дом,
И в бидоне — вода ключевая!..

Только нету собаки и нет
Санок, упряжи нет и бидона.
Лишь тропинка скользит, сыпет снег,
Сыпет снег, как из бочки бездонной.

Весь зарос травою дом.
Возле дома — океанский
Куст стоит, как спрут гигантский,
Будто мы на дне морском.
Будто жуткою волной
Водорослей, хлама, ила,
Старый дом с трубой накрыло
Переросшею травой.
Ни изнанки, ни лица,
Ни крылечка, ни сарая,
Лишь одна трава густая
Без начала и конца.
Был когда-то молодым
Дом. Стоял один, бесстрашен.
Над трубою вился дым,
Белокур и бесшабашен.
А теперь мы, как на дне
Тускароровой, опасной
Впадины. И куст ужасный —
Тенью спрута на стене.

Туман молочный.
В тишине
Лишь вёсел всплеск короткий.
Плыву,
Кормы не видно мне,
Не видно носа лодки.
Скрипят уключины в тиши,
И, раздвигая камыши,
Шуршит тихонько лодка.
И глуше
В мире нет глуши,
И кажется — туман шуршит,
Из шёлка с шерстью соткан.
И в тишине такой глухой
Покой
Качается речной,
Покой
Безбрежный, прочный.
Лишь лодка говорит с рекой,
Да всходит
Тихо за кормой
Новорождённый, молодой
Диск солнышка молочный.

Я быка нарисовал,
Но — в тумане бык пропал.

Речка было заискрилась…
И она в тумане скрылась.

Стал лисицу рисовать,
И — лисицы не видать.

Даже ели хоть темны —
За туманом не видны.

Изрисована страница —
Ни быка и ни лисицы,
И ни елей, ни реки.
Только слышно, как, горланя,
Петухи поют в тумане,
Где-то близко, у реки,
Раскричались петухи.

Это что же, всё обман?
Нет, друзья,
Такой туман.

Ах, как весело
Быть молодым,
Лёгким, звонким,
Полным здоровья.
Над трубой,
Над крышами — дым;
На снегу —
Снегири алой кровью.
Резкий ветер,
Редкий снежок,
И заборы в снегу утопают.
Под ногою —
Хрупкий ледок,
И сороки
Перелетают.

У крыльца
Машу колуном,
Ветер, смешанный с дымом,
Глотаю.
Это — я,
Это — снег,
Это — дом,
И сороки, как щепки, летают.

Фонарщик,
Зажигай фонарь.
Шарманщик,
Заводи шарманку.
Обманщиком
Летит январь
По переулкам спозаранку.
И в подворотню — шмыг,
Ищи —
Свищи его теперь:
Он — гонщик,
Он — старый каменщик,
Печник,
Он — ледяных ослов погонщик.

Я построил дом с трубою.
Здесь мы будем жить с тобою.
Жить тихонько, поживать;
Заведём козу, корову,
К двери
Старую подкову
Молотком приколочу.
А настанет вечер синий —
Запалю… СВЕЧУ.

Дом стоит,
Да нет сарая.
— Как! — всплеснула тётя Рая. —
Как же будет жить без крова
Ваша рыжая… КОРОВА?

— А когда придёт гроза,
Где укроется…
КОЗА?

Вот спасибо тёте Рае —
Лес купил я для сарая;
Жду весны
И не тужу.
А пока
О жизни здешней
Вам, ребята, РАССКАЖУ.

Всё вокруг белым-бело!
Все дороги замело.
Замело поля, леса;
Рыжим солнышком мелькнула
На околице… ЛИСА.

Дед Юшков
С собакой Джильдой
От зари и до зари
Ходит, гасит… ФОНАРИ.