Василий Пухначев: Сказки старого Тыма

На самых высоких кедрах сидели хитрые птицы кедровки.

Они выглядывали — куда белки прячут сладкие орехи.

Нехорошая эта птица кедровка. Любит стащить, что плохо лежит!

А где-то в дальней глухой тайге уже присматривал себе берлогу лесной хозяин — медведь.

Он искал, где бурей вывернуло с корнем большое дерево. Туда, в яму, косолапый таскал сухую траву и мох.

Медведь ходил по тайге и искал сладкую ягоду, ел и кедровые шишки — набирал жир на всю зиму.

Он ждал первый мороз, чтобы забраться в берлогу и уснуть, посасывая лапу, до весны. Он знал — зима прикроет снегом берлогу, там будет тепло и спокойно.

Так шла по тайге осень.

Но в один из осенних дней в тайге случилась беда. В дальнем бору вспыхнул пожар. Видно, какой-то плохой человек бросил горящую спичку или не потушил разведённый им костёр.

Старый Аки глядел на далёкое пламя и горевал.

— Однако, сгорит тайга. Сгорят машины, которые добывают нефть, погибнут люди, сгорят звери и птицы. Я помню, Айпох, много пожаров на своём веку. Тогда тайга горела годами и вся выгорала, от Тыма до далёкой реки Кети. И там, за Обью, горели пожары на Васюгане и Парабели. И на много лет всё вокруг было мертво.

Аки думал: «Что может сделать человек с таким большим огнём? Человек совсем маленький, а огонь большой…»

Но так было в старое время, которое помнил Аки. А сейчас…

Не прошло и получаса, как над бором появились маленькие самолёты, и из них стали выпрыгивать люди. На далёком расстоянии, в высоте, они казались игрушечными. Фигурки их быстро неслись к земле, прямо к центру пожара. Над самым бором вдруг распускались разноцветные купола парашютов, и люди — это были пожарники лесной авиации — спускались на поляны среди горящего леса.

— Что они делают? — закричал Аки. — Они сгорят и станут как головешки!..

Но в это время над бором появились огромные вертолёты, из них на огонь полилась вода. Вертолёты защищали от огня смелых пожарников и тушили пламя.

А пожарники, как потом узнали Аки и Айпох, в несгораемых одеждах, в противогазах поливали огонь из огнетушителей особой пеной.

Но огонь не сдавался. Он бросался, как раненая рыжая рысь, из стороны в сторону и поджигал новые деревья и кусты, огонь перелетал через поляны и, словно убегая от людей, забирался в самую гущу тайги и там охватывал сначала сухую траву и валежник, потом, когда пламя разгоралось сильнее, взбирался по стволам елей и сосен к вершинам, тогда загоралась хвоя, и огонь словно смеялся над людьми.

Дым и запах гари поплыли далеко окрест. Прилетели издалека ещё самолёты и с ними новые пожарные. Из посёлка спешили люди на тракторах и бульдозерах — машинах, у которых были огромные лопаты-ножи.

Люди стали прорубать в тайге просеки и насыпать на пути огня завалы из земли.

Ещё больше стало в небе вертолётов с водой.

Огонь будто бы стал сдаваться, но тут подул ветерок, и пожар стал разгораться с новой силой.

Наступила ночь. Но это была не та ночь, когда над тайгой вставала луна и над притихшей рекой и борами ярко сверкали звёзды.

Эта ночь была озарена вспышками огней, они летели к облакам, окрашивали их в багровый тревожный цвет.

Пожар потушили только утром на следующий день. Но смелые люди отстояли и буровые вышки, и машины, и нефть. Они не пустили к ним огонь.

Аки и Айпох насыпали полные корзины сладкой брусники и пошли на пристань — угощать смелых людей.

Дедушка Аки так и говорил:

— Это настоящие живые богатыри. Они сильнее даже огня. Таких и в самых хороших сказках не было!

И хотя пожарники и лётчики сильно устали, они обрадовались Аки и Айпоху и всё хвалили их сладкую бруснику.

Потом они сели в самолёты, и те стали подниматься в небо.

Только один из них остался, но потом поднялся и он и стал кружить над притихшей тайгой.

Он, словно смелый орёл, берёг эту землю, и тайгу, и промыслы от беды и огня.

Айпох и Аки смотрели в небо, где в лучах солнца купался самолёт, и слушали песню, которую пел мотор стальной птицы.

А лётчик с высоты, наверное, видел далеко-далеко, как по реке плыли теплоходы и баржи, и рыбачьи лодки, уходили на запад нефтепроводы, по которым текла к заводам и фабрикам, в совхозы и сёла нарымская нефть. Лётчик видел могучие притоки великой реки Оби — Тым и Кеть, Васюган и Парабель.

А там за дымкой, вдали, вставали новые города Стрежевой и Александровское, Каргасок и Белый Яр, а ещё дальше светились огнями на Тюменской земле города Сургут, Нижнеправдинск и Нефтеюганск, и, широко раскинувшись в тайге, лежало озеро Самотлор, а под ним самые богатые на земле залежи нефти. И повсюду вставали, поднимались буровые вышки, тянулись новые дороги — и это там, где раньше не ступала нога человека, где бродили лишь дикие звери и пролетали птицы.