Кай Умански - Ведьма Пачкуля и Эликсир желаний

В голове у Шельмы пронеслось мимолетное видение: собственный магазинчик модной одежды в престижной части Непутевого леса и головокружительная карьера в модельном бизнесе.

— Согласна, — решилась наконец Шельма. — Говорите, что нужно делать.

— Резать, — в один голос отозвались Пачкуля и Хьюго.

ну повтори еще раз, кто ты такой? — с раздражением переспросила Чепухинда, пытаясь нашарить в темноте очки. Она стояла на пороге своего особняка в одной ночнушке под мелким моросящим дождем в кромешной темноте, а какая-то маленькая настырная прыщавая козявка в высоком колпаке орала что есть мочи в ее слуховую трубку:

— РОНАЛЬД! Я РОНАЛЬД!

— Послушай, Дональд, дай-ка мне сказать тебе одну вещь, покуда я тут совсем не околела от холода. Меня не интересуют всякие там пластиковые окна, моющие пылесосы, дешевые чехлы для гладильных досок и наборы расписных шкатулок. Меня также не интересуют услуги по стрижке газона, помывке окон и прочистке каминных труб. Что мне нужно, Роланд, так это глубокий освежающий сон. И я не понимаю, почему в таком случае ты все еще стоишь здесь, а не спасаешься бегством из страха, что я превращу тебя в какую-нибудь мерзкую тварь!

— НО Я НИЧЕГО НЕ ПРОДАЮ, — проорал в трубку Рональд. — Я ВОЛШЕБНИК.

— Кто-кто?

— ВОЛШЕБНИК!

— Постой-ка, — пробормотала Чепухинда, протирая очки кисточкой ночного колпака. — Кажется, ты мне кого-то напоминаешь.

— Я РОНАЛЬД, ПЛЕМЯННИК ШЕЛЬМЫ!

— Минутку, минутку, похоже… Ах да! Вот теперь я вспомнила! Несносного Шельминого племянника! С прыщами по всей физиономии. Который еще хочет стать волшебником, когда вырастет. Рудольф, или как там его зовут. Ну вылитая копия!

— РОНАЛЬД! — завопил Рональд во все горло. — РОНАЛЬД! ЭТО Я И ЕСТЬ! Я УЖЕ ВЫРОС. И УЖЕ СТАЛ ВОЛШЕБНИКОМ. Я ПРИШЕЛ К ВАМ ПО ДЕЛУ. ХОЧУ ПОДАТЬ ОФИЦИАЛЬНУЮ ЖАЛОБУ НА ОДНУ ВАШУ ВЕДЬМУ!

— Жалобу? На что ты хочешь пожаловаться? Между прочим, это не ты стоишь сейчас на пороге в одной пижаме. Если тут и есть кому жаловаться, так это мне. И перестань так орать, а не то у меня голова треснет. По-твоему, я что, глухая?

— Я НАСЧЕТ… Я насчет Пачкули, Достопочтенная госпожа Чепухинда. Боюсь, что на этот раз она перешла все границы.

— Кто? Пачкуля? А что с ней такое? Если ты имеешь в виду ту историю с принцессой, так я с этим уже разобралась. Я велела ей написать письмо с извинениями и отправить во дворец.

— Да нет же, все намного серьезнее. Сегодня днем она проникла в наш Клуб волшебников под видом прачки и похитила мантии. Позже их обнаружили на дне фонтана. При ближайшем рассмотрении оказалось, что с них грубейшим образом было срезано несколько бесценнейших звезд. Пострадавшие, разумеется, будут требовать компенсации.

— Эй, юноша, попридержи коней, — осадила его Чепухинда. — Ты точно уверен, что это она? Обвинения достаточно серьезные.

— Абсолютно, — закивал Рональд. — Рад, что вы разделяете нашу позицию, Чепухинда. Похищение мантий поистине дело серьезное.

— Мантии? Да я бы за них и гроша ломаного не дала. Нет, меня больше беспокоит то, что я лично запретила Пачкуле заниматься колдовством всю неделю. Даже по чаинкам гадать! А ты говоришь, она как ни в чем не бывало разгуливает по лесу и явно что-то замышляет! В нарушение моего приказа!

— Вот именно, — энергично закивал Рональд. — Так и есть.

— Подожди-ка на пороге, пока я одеваюсь, — приказала Чепухинда. — Только смотри ничего не трогай. От вас, волшебников, всего можно ожидать.

— А можно мне войти в дом? Тут все-таки дождик…

Но Чепухинда уже захлопнула дверь у него перед носом. Рональд поднял повыше воротник, пошлепал ногой по ступеньке и расплылся в хитрой улыбке. Несмотря на скверную погоду, дела у него шли как нельзя лучше.

хибаре номер один в районе Мусорной свалки дела тоже шли превосходно. В кипящую трясину давно добавили все порезанные ингредиенты, и теперь варево тихонько побулькивало на огне, испуская приятный и густой черный дым.

— М-м-м. По запаху смахивает на скунсовую похлебку, — одобрительно заметила Пачкуля и добавила в котелок щедрую горсть лягушачьих лапок. — Эй, Хьюго, подсыпь-ка еще тараканьего помету. Люблю остренькое. Так, Шельма, что там у нас дальше?