Елена Данько - Побежденный Карабас (с иллюстрациями)

Это было так красиво, что я ничуть не удивился, почему это солнце и луна светят в одно время. Мне захотелось подойти поближе, и я шагнул вперед.

— Не промочите ножки! — запищал Буратино.

Я взглянул под ноги и увидел большую светлую реку. Ветерок чуть рябил воду. Сквозь эту рябь глубоко на дне виднелись узорные водоросли. Голубые рыбки медленно проплывали мимо них. Я оглянулся: нет ли где-нибудь мостика? Но мостика не было.

— Дайте нам лодочку, дайте челнок, мы переедем на тот бережок! — жалобно запел Буратино.

— Не слушайте его, он вас дурачит! — с досадой сказал Карло. — Как тебе не стыдно, сынок?

Он отпихнул ногой светлую реку, отодвинул в сторону зеленую поляну с домиком и повернул боком дремучий лес.

Буратино свистнул и проскакал на пуделе в открывшийся проход.

Тут я понял, что эти прекрасные картинки были нарисованы на полотне и служили декорациями в театре! От этого они показались мне еще прекраснее. Я не мог наглядеться на них. Но Карло окликнул меня, и мы пошли дальше.

В просторной кухне ярко горел огонь. Старый заяц был здесь поваром, а зайчата — поварятами. Ну и хлопотали же они вокруг сковородок и кастрюль! Здесь пеклись, жарились удивительные кушанья — расстегаи из лепестков георгина, ананасные котлеты, оладьи из одуванчиков. Разве могли сравниться с этим скучные буфетные закуски?

Молоденькие обезьянки под присмотром почтенной совы накрывали длинный праздничный стол. Они живо схватили фрукты, которые принес Карло, разложили мандарины, яблоки и виноград на фарфоровые тарелочки — и на столе словно засияло солнце!

Поодаль у стены стояла маленькая стремянка. На ней, как птица на ветке, сидел мальчик в белом балахончике. Он макал длинную кисть в ведерко с малиновой краской и писал на стене большими буквами:

ПРИВЕТ ПАПЕ КАРЛО

— Эй, Пьеро, кончай работу, встречай гостя! К нам читатель пришел! — сказал Карло.

Мальчик посмотрел на меня большими синими глазами и радостно улыбнулся.

— Вы читатель? Я покажу вам мои новые стихи. Ладно?

Тут он смутился и выронил кисть из рук. Падая, кисть опрокинула ведерко. Малиновая краска хлынула на голову проходившей мимо сове. Старушка захлопала крыльями и застонала с перепугу. Пьеро скатился с лесенки кубарем. Он бросился утешать бедную птицу и вытирал ей голову своим рукавом.

— Дай ей валерьянки. Пьеро! Видишь, какая она нервная! — сказал ласковый голос.

Я оглянулся и увидел хорошенькую куклу с голубыми волосами. Она стряпала торт из чайных роз и раскатывала тесто хрустальной скалочкой. Я догадался, что это Мальвина.

Пока Пьеро приводил в чувство расстроенную сову, а Мальвина глядела на них обоих, Буратино подкрался и стащил со стола самую пышную розу. Девочка вскрикнула и погналась за ним. Но он увернулся!

— Оставь, Мальвина, это для читателя!

Он протянул мне розу и сказал:

— Напишите про нас, пожалуйста, новую сказку!

Что тут началось!

— Напишите сказку! — завизжали обезьянки и покатились кубарем вокруг меня.

— Сказку! — завопили зайчата, забренчали кастрюльками, зазвенели ложками. Сова хохотала, лягушки квакали, Артемон лаял и кидался на всех.

— В самом деле, напишите сказку про наши новые приключения! — сказала Мальвина.

Тут все притихли и столпились вокруг, ожидая, что я скажу.

— Но я никогда не пробовал писать… Ведь читатели только читают книжки, а сами не пишут…

— Все сначала читают, а потом уже пишут! — сказал Буратино.

— Да я бы рад! — прошептал я.

— Ну вот и хорошо! — сказала Мальвина. — Папа Карло вам все расскажет. Вы только записывайте, что он будет говорить! Вот и выйдет сказка! Правда, папа Карло?

Карло подумал, почесал себе подбородок и сказал:

— Пожалуй, если наш читатель согласен…

— Согласен! Согласен! — закричали все и захлопали в ладоши.

— …так мы попробуем сделать из него писателя, — докончил Карло.

Тут меня усадили в кресло. Пьеро принес мне чистую тетрадку, а Мальвина — вечное золотое перышко. Карло закурил трубку. Буратино влез к нему на колени. Артемон улегся у его ног, обсасывая косточку. Остальные уселись вокруг и принялись за яблоки, виноград и мандарины.

Карло стал рассказывать, а я записывать. А что я записал, об этом читай дальше.