Ирина Жиленко - Дважды два равняется одуванчику

— Убейте, убейте, если вам от этого полегчает! — кричала тётя Нина и заламывала над головой худые руки с острыми локтями. — Пусть я останусь совсем одна, одна как перст… Как перст! — И она показывала свой длинный костлявый палец.

Славка не знала, что такое перст, но, наверно, это было что-то страшное. И когда тётя Нина в третий раз выкрикнула: «Как перст!» — Славка заревела в голос и закричала:

— Не трогайте Жозефину! Она не злая, она… она… она несчастная…

Из своего окошка выглянул Поэт.

— Правильно, девочка! — похвалил он Славку и стал читать стихи, которые только что сочинил:

Соседи пристыжённо умолкли. А тётя Нина всхлипнула, погрузила тощую руку в карман широченной юбки и, достав оттуда длинную малиновую карамель, сунула её Славке. Потом погладила её по голове и снова всхлипнула.

Во дворе стало тихо, потому что все вдруг вспомнили о чём-то грустном-грустном. И задумались. Славка знала: они думают про войну!

Когда Славка была ещё совсем маленькая и несмышлёная, она думала, что война живёт в том угрюмом доме с окнами, заколоченными крест-накрест, и с огромной дырой в стене. Поскольку их Ботаническая улица словно сбегала с горы, каждый двор был ниже предыдущего, и все дома были двухэтажные с одной стороны и одноэтажные — с другой. А этот мрачный дом, казалось, скрючился от боли, прикрывая диким виноградом рану в стене. Чердачное оконце не было забито досками, и уцелевшая половина рамы жалобно поскрипывала, раскачиваясь на ветру. Славке чудилось, что это стонет раненый дом.

Когда по вечерам соседи сходились на скамейке, Славка тоже спешила туда. Она любила слушать взрослые разговоры. И понимала почти всё. Понимала, когда ругали управдома и обсуждали цены. Любила, когда, лузгая семечки, пересказывали фильмы: в кино ходили редко, и если уж кто туда попадал — рассказывал потом всему двору. Любила слушать про сны и гаданья, любила сплетни, новости, жалобы на болезни и на плохую родню. Не любила только, когда говорили или молчали про войну.

— Дай бог, чтобы на твоём веку больше никогда не было войны…

— Ох, война-война! — сокрушённо вздыхала бабка Довжучиха, и все глядели на раненый дом.

Когда темнело, Славка боялась ходить мимо этого дома. Даже ночью, проснувшись, она слышала, как раненый дом кряхтел, стонал и причитал.

А однажды война приснилась Славке. Она была такая, как на рисунке в журнале «Перец»: пузатая, с тонкими кривыми ногами, в причудливом цилиндре и с толстой сигарой в зубах. Она была какая-то плоская, как будто вырезанная из картона, и оттого ещё страшнее… Славка проснулась с громким плачем и крепко прижалась к маме.

Конечно, теперь Славка уже большая. Она стала на целый год старше и хорошо знает, что такое война. И не так её боится. Но дом всё равно страшный.

— Дедушка, а почему никто не живёт в этом доме?

— Скоро мы будем там жить, Славушка, — ответил дедушка, улыбаясь. — Вот оформит мама документы — и переедем.

Славку пугали и непонятные слова «оформить документы» (незнакомые слова всегда почему-то страшные), и то, что придётся жить в этом доме…

— Деда, расскажи про войну, — просила она.

— Война страшная и жестокая, деточка. Она отняла у тебя папу. Не думай ты о ней… Хочешь, расскажу про гномов?

— Хочу! А откуда берутся гномы?

— Кто их знает, Славушка. Говорят, они вырастают, как грибы. Не успеешь сорвать такой грибок — он превращается в гномика и убегает. Как-то мой сосед (это когда мы ещё жили в деревне) рассказывал, что однажды насобирал полную корзину грибов, и, пока донёс до дому, они все разбежались. У самого порога заглянул он в корзину, а она пустая! Обернулся назад и увидел, как шлёпает по тропинке что-то маленькое-маленькое в розовом беретике. Потом это «что-то» юркнуло в траву и исчезло. А то слышал я ещё, будто гномы вылупляются из самых красивых, самых радужных мыльных пузырей. Но это только если ребёнок, который пускает мыльные пузыри, сделает в этот день что-то очень хорошее. Пузырь летит, переливается, меняет цвета, а внутри уже смеётся гномик. Где приземлится пузырь, там он и выскочит. Может, и тебе повезёт когда-нибудь… А того дома ты не бойся. Это хороший мирный дом. Разве он виноват, что пришла война, изуродовала его и убила людей, которые в нём жили? Наш дом тоже разрушила война, вот мы и живём пока у тёти Лиды.