Ирина Жиленко - Дважды два равняется одуванчику

Впрочем, вы уже знаете, что девушка забыла не только бидон, но и ключ от квартиры.

Вот как молоко оказалось у Славки. Она отдала его кошкам, графинчик помыла, посмотрела на него пристально-пристально и вдруг…

Тильди-тильди-дзынь… — зазвенел графинчик, и Славка увидела Тильди.

— Ура! — закричала Славка. Она схватила своего любимого гнома и крепко поцеловала его в толстую улыбающуюся щёчку.

— Ну и жарища! — сказала Славка. — Пошли искупаемся!

— А если там сегодня Шлёпанец? — Как видите, Шурка был уже в курсе всех дворовых дел.

— Ничего, разведаем…

Дети, а за ними и Жозефина перелезли через забор и на цыпочках подкрались к Пушкинской беседке. Там, среди цветущих розовых кустов, сидел Студент в огромных очках и с толстой книгой на коленях.

Друзья таились напрасно. Даже если бы они сейчас выстрелили из пушки, поглощённый чтением Студент и ухом бы не повёл.

Чудесно! Сегодня можно было купаться сколько влезет.

В мгновение ока бассейн закипел! Ах, какое это было блаженство — прыгать в воду, плавать, нырять, вздымать целые фонтаны золотисто-синих брызг… Но зачем об этом говорить? Наверно, нет на свете такого ребёнка, который бы не любил купаться.

А Тильди не купался. Он сказал, что его простудила Полина Макаровна, когда отмывала от подсолнечного масла под струёй холодной (бррр!) воды. Гном сидел на Славкиной сумочке и время от времени чихал.

Не купалась и Жозефина. Она вообще презирала воду и умывалась только собственным языком. Кроме того, Жозефина уже давно заприметила какую-то странную синюю птицу, которая не отставала от неё ни на шаг. «Вот наглая пичужка! Ну, я тебе покажу!» — Жозефина не спускала глаз с птицы в ожидании удобного для прыжка момента.

— Смотри, Шурик, — заговорщицки прошептала Славка. — Кто-то забыл мыло. Давай выкупаем Жозефину!

— Давай! — обрадовался Шурка.

Он осторожно подкрался к Жозефине и схватил её обеими руками. Жозефина никак не ожидала такого коварства от своих друзей. Она мяукнула, рванулась, но Шурка уже нёс её к бассейну. Жозефина визжала, вырывалась, сопела и фыркала. Царапаться она всё же не решалась.

А дети были неумолимы. Они хорошенько, с мылом, выкупали кошку, а потом расчесали её Юркиным гребешком. И оказалось, что шёрстка у Жозефины золотая-золотая, да ещё и волнистая. Она сияла и переливалась на солнце.

Славка повязала Жозефине свой голубой бант и даже засмеялась от радости. Такой красавицы кошки она ещё не видала!

Тильди тоже удивлённо покачал головой, поцокал языком, а потом вынул из кармана штанов маленькое круглое зеркальце и поставил его перед Жозефиной.

Жозефина не верила своим глазам. Той, вышитой на подушке, теперь было далеко до неё. Да сыщется ли на всём белом свете такая золотая, с такими сияющими зелёными глазами, с таким чудесным голубым бантом кошка?!

Славка нарвала букет, и дети пошли домой. Тильди, опьянённый цветочными запахами, мирно спал в Славки ной сумочке. Вскоре он продолжал сон в своей вазе, снова став невидимым и загадочным.

А дети во дворе играли в свои детские игры и веселились от души. Славка сплела из разных цветов нарядный веночек для Жозефины, дети, взявшись за руки, завели вокруг кошки хоровод и запели:

Во двор вышли взрослые, и все любовались Жозефиной, хвалили её, чесали за ушком и угощали разными вкусными вещами.

А кошка с золотой шёрсткой и голубым бантом впервые в своей жизни подумала:

«Сегодня я самая счастливая кошка в мире…»

В следующее воскресенье Славка и Шурка были разбужены шумом за окном. Дедушка, папа, мама, дядя Семён, дядя Гриша, тётя Марта — да всех не перечислишь! — месили во дворе глину, таскали в комнаты кирпичи и доски.

Начался ремонт. Дети радостно вскочили с постелей, оделись и побежали помогать взрослым.

Ну и весело было во дворе! Стучал топор, визжала пила, дедушка, закатав штанины, ногами месил глину. Дядя Гриша, весь забрызганный раствором, клал в комнате кирпичную стену, а папа заново строил разрушенную веранду, ловко орудуя топором, пилой и рубанком.

Славка и Шурик поставили на подоконник патефон и без устали заводили его. А ещё у них была ответственная работа — выпрямлять погнувшиеся гвозди. Представляете себе, сколько это синяков и ссадин? Но дети не унывали. Ведь так хотелось помогать взрослым, делать настоящую взрослую работу!